Русская песня в изгнании. Максим Кравчинский

до крайности остро переживал отъезд из России, потерю слушателя. «Сам не понимаю, как это я мог оставить Россию? Это было в Одессе… Кругом паника, хаос, все мечутся, куда-то бегут. Я тоже собрал чемодан, вышел на улицу. Все бежали в порт, пошел и я. А там толпа. Все штурмуют пароход. Подхватило и меня… Сам не знаю, как очутился на пароходе. Потом Болгария, Париж. Стал выступать в ночных кабаре… И вот теперь кочую по Европе. Ты знаешь, тяжело! Вот я пою русские песни, романсы, но уже понимаю, что делаю что-то не то… Теряю обаяние, аромат русской песни. Кругом незнакомые чужие морды, ничто не вдохновляет. Не может русский артист, будучи оторванным от своей родины. Он как бы без корня, не питается соком родной земли и поэтому душевно пуст. Вот так и со мной. Мельчаю… Это был крик души», – приводит воспоминания друга «князя цыганской песни» Константина Сокольского известный коллекционер и писатель Борис Савченко.

      Юрий Морфесси, несмотря на значительную разницу в возрасте, очень дружил с К. Т. Сокольским (Кудрявцевым), называл ласково Соколенок и был с ним очень откровенен, как видно из приведенного выше диалога. Их дружба прервалась с началом Второй мировой войны: Сокольский уехал из Югославии в Ригу, где и прожил до самой смерти в 1991 году. А Морфесси остался на Западе. Большим другом Юрия Спиридоновича был также известный исполнитель Жорж Северский, сын оперного певца одного из первых российских авиаторов Николая Северского (Прокофьева) (1870–1941).

      Н. А. Кривошеина, содержавшая в период расцвета «русского Парижа» ресторан «Самарканд», в своих мемуарах «Четыре трети нашей жизни» пишет о нем так:

      «Жорж Северский (1896–1972) был почти профессионал; сын известного до революции в Петербурге опереточного певца Северского и брат знаменитого авиаконструктора…

      В войну 1914-го года и он, и отец его, и брат – все были военными летчиками.

      Он пел английские и американские песенки тех времен, как, например, репертуар гремевшего тогда на весь мир певца Маккормика, но и некоторые русские песни, и даже советские – братьев Покрасс. Голосок имел небольшой, сладкий, старательно учился английскому прононсу, был роста невысокого, с бледными глазами и чем-то неподвижным в лице. Успехом он пользовался немалым, особенно у высоких, крупных дам бальзаковского возраста…»

      Взгяните на «портрет» Морфесси «кисти» А. Алексеева[5]! Любили, наверное, покутить на пару два записных «сердцееда»!

      В конце 30-х годов Северский перебрался в США, где остался довольно популярным певцом. Hа общественных началах работал вице-председателем Общества бывших русских летчиков в Америке. Старший брат Георгия Александр Северский (1894–1974) превзошел отца и брата в области авиации.

      Потеряв ногу в Первую мировую войну, он, невзирая на ранение, продолжил службу. В 1927 году стал гражданином США. Основал компанию, на базе которой сконструировал уникальный самолет-амфибию. В дальнейшем был советником правительства США. Считался лучшим военным специалистом по боям в воздухе. Удостоен многочисленных наград. Его именем названо одно из подразделений Нью-Йоркского