Во всех великих талантах есть что-то роковое, они подавляют все слабейшие силы и зародыши и образуют вокруг себя как бы пустыню.
Во многих людях можно подметить избыточную силу и удовольствие от желания быть функцией; такие существа лучше всего сохраняют самих себя, когда включаются в чужой организм; если это им не удается, они становятся злобными, раздражительными и пожирают сами себя.
Вокруг героя все становится трагедией.
Воля к победе над одним аффектом в конце концов, однако, есть только воля другого или множества других аффектов.
Все познается в сравнении.
Все слова – предрассудки.
Все, что не убивает меня, придает мне силы.
Всегда теряешь от слишком интимного общения с женщинами и друзьями; и иногда при этом теряешь жемчужину своей жизни.
Всякая истина, о которой умалчивают, становится ядовитой.
Вы всегда будете иметь только такую мораль, которая соответствует вашим силам.
Глубокая ненависть – тоже идеализм: мы оказываем такому лицу слишком много почета.
Говорят то, что думают, и являются правдивыми только при предположении, что говорящий будет понят благожелательно. Скрытность обнаруживается по отношению к тем, кто нам чужд.
Даже в чаше высшей любви содержится горечь.
Даже самый строгий образ жизни может превратиться в привычку и стать источником наслаждения.
Для истины убеждение опаснее, нежели ложь.
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
«Должен» для большинства звучит приятнее, чем «хочу». В их ушах сидит еще стадный инстинкт.
Должно отплачивать за добро и за зло, но почему именно тому лицу, которое нам сделало добро или зло?
Если вы решили действовать – закройте двери для сомнений.
Если вы хотите быть свободны, то вы должны сбросить с себя не одни только тяжелые цепи: придет час, когда вы побежите даже от того, что вы больше всего любите.
Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как.
Если имеешь характер, то имеешь и свои типичные пережитки, которые постоянно повторяются.
Если какой-нибудь образ мыслей неприятен, причиняет беспокойство, то это значит, что он заключает в себе истину.
Если нам приходится переучиваться по отношению к какому-нибудь человеку, то мы сурово вымещаем на нем то неудобство, которое он нам этим причинил.
Если народ гибнет, физиологически вырождается, то из этого вытекает порок и роскошь, т. е. потребность все в более сильных и частых раздражениях, которая знакома всякой истощенной натуре.
Если ты будешь приписывать все выходящие из ряда обыкновенных поступки тщеславию, средние – привычке, а низкие – страху, то почти никогда не ошибешься.
Если ты прежде всего и при всех обстоятельствах не внушаешь страха, то никто не примет тебя настолько всерьез, чтобы в конце концов полюбить тебя.
Есть ли в нас змеиное жало