Это спокойное и откровенное напоминание утихомирило их; однако, если бы, подобно мне, эти люди знали, что абсолютной уверенности не дает никакая Защита, муки их еще более усилились бы, и, взломав защитные линии, они бросились бы в безумном и бессмысленном отчаянии на поиски недостижимой безопасности.
После этого миновал еще один час, так же прошедший в полной тишине. Я пребывал в состоянии жуткой напряженности и уныния, ощущая себя маленьким духом, находящимся в обществе некоего невидимого, пришедшего из незримого мира чудовища, пока еще затаившегося и как бы не ощущавшего нас. Склонившись к Вентворту, я спросил, не замечает ли он чьего-либо присутствия в комнате. Мой друг казался очень бледным и все время озирался по сторонам. Коротко глянув на меня, он кивнул, а потом снова принялся вглядываться во тьму. И тут я понял, что и сам не оставляю это занятие.
Вдруг все свечи в Барьере разом погасли, словно их загасила сотня незримых рук, и мы остались во тьме, показавшейся на мгновение абсолютной, ибо свечение Пентакля было слишком слабым, чтобы хоть сколько-то осветить просторный зал.
Истинно скажу вам, что на мгновение я сам застыл, как примороженный к месту. Побежавшие по всему телу мурашки словно собрались в моем мозгу. Я вдруг ощутил себя наделенным невероятно острым слухом и слышал, как буквально грохочет мое сердце. Тем не менее, через некоторое время мне отчего-то стало лучше, однако я не мог шевельнуться от страха. Понимаете?
Наконец отвага начала возвращаться ко мне. Схватив камеру, я принялся ждать. Ладони мои были совершенно мокры от пота. Я снова взглянул на Вентворта, едва различимого во мраке. Плечи его были чуть согбены, голова наклонена вперед, и хотя сам он не шевелился, я понимал, что глаза его не знают покоя. Подчас кажется странным, откуда человеку становятся известны такие подробности. Полицейские равным образом безмолвствовали.
Так прошло еще некоторое время, и вдруг тишину нарушили негромкие звуки, доносящиеся с двух сторон комнаты. Я сразу же узнал хруст ломающегося сургуча – открывались запечатанные двери. Я поднял камеру с фотовспышкой, и странная смесь отваги и страха помогла мне нажать на спуск. Когда яркая вспышка озарила зал, я ощутил, что все, кто находился рядом со мной, буквально подскочили на месте. Громовым ударом обрушилась тьма, сгустившаяся десятикратно. Тем не менее, в миг вспышки я успел заметить, что все запечатанные двери распахнуты настежь.
А потом – вдруг, внезапно – по всему огромному залу зазвучали звуки падающих капель, и охвативший меня страх был полон понимания реальной и близкой опасности. Кровавая капель продолжалась, и к ней примешивался мрачный вопрос: смогут ли Барьеры защитить нас от того чудовища, что уже проникло в огромную комнату?
Через несколько жутких минут кровавая капель превратилась в дождь; наконец, капли стали падать посреди Барьеров. Несколько