Назад я вернулся в кебе, около половины шестого, со всем снаряжением, которое мы с Питером занесли наверх в Серую комнату, где я сложил все посреди пола. Когда все вещи оказались внутри – включая прихваченного мной кота в корзине, – я запер и запечатал комнату и отправился к своей спальне, сообщив Питеру о том, что не спущусь к обеду. Сказав «Да, сэр», старик отправился вниз по лестнице, явно полагая, что я останусь в спальне, чего я и добивался, прекрасно понимая, что он только извел бы и себя, и меня своими тревогами, если бы знал мои истинные намерения.
Однако я только захватил из спальни фотокамеру и вспышку и поспешил назад в Серую комнату. Запершись в ней, я взялся за работу, поскольку до наступления темноты мне предстояло сделать многое.
Сперва я убрал все протянутые мной поперек пола ленты, отнес к дальней стене кота в завязанной корзинке и оставил его там. Вернувшись на середину комнаты, я отмерил пространство поперечником в двадцать один фут и подмел его веничком из иссопа. Потом очертил его мелом, стараясь не переступать через линию. Меловую черту с внешней стороны я обвел раздавленным чесноком из прихваченной мной связки и, завершив это дело, извлек из груды моих припасов небольшой флакон с некоей водой. Сорвав пергаментную бумагу, я извлек пробку и, окунув в воду указательный палец левой руки, отправился вдоль черты, оставляя на полу внутри меловой линии цепочку Вторых Знаков ритуала Саамаа, тщательно соединяя знаки обращенным влево полумесяцем. Признаюсь вам, что, завершив наконец свой водяной круг, я почувствовал себя намного спокойнее. Потом я распаковал кое-что из принесенного снаряжения, поставил по горящей свече во впадину каждого полумесяца и начертил пентаграмму так, чтобы каждая из пяти вершин защитной звезды касалась мелового круга. В каждую из вершин пентаграммы я поместил по куску завернутого в полотно хлеба, а в пяти внутренних углах ее – пять открытых кувшинчиков с водой, которой наносил водяной круг. Теперь первый мой защитный барьер был завершен.
Любой из тех, кто не знает ничего о моих методах расследования, счел бы все проделанное мной бесполезным и глупым суеверием; однако все вы, конечно, прекрасно помните дело Черной Вуали, при расследовании которого жизнь мою спас примерно такой же способ защиты, в то время как Астер, насмехавшийся надо мной и не пожелавший вступить внутрь пентаграммы, погиб. Я почерпнул идею из «Манускрипта Зигзанда», написанного, насколько мне удалось понять, в четырнадцатом веке. Сперва я естественным образом посчитал, что имею дело с обычным проявлением суеверий того времени, и только через год мне пришло в голову опробовать эту защиту – как я и поступил в жутком деле Черной Вуали. Вы знаете все его подробности. Впоследствии я воспользовался