Та пресс-конференция затянулась дольше, чем они ожидали, и мама оставила меня одну, чтобы встать вместе с отцом, когда он начал говорить о ней. Все это было из-за нее – он отозвал свою кандидатуру из списка претендентов на пост вице-президента, хотя все понимали, что он бы получил это место. Я изо всех сил старалась не заплакать, потому что знала, стоит мне заплакать, как это будет на первых страницах всех газет. А когда все закончилось, папа обнял меня и пообещал, что мне никогда больше не придется проходить через что-то подобное.
– Правда? – огрызнулась я более резко, чем собиралась. Он растерянно моргнул, и я несколько секунд смотрела ему в глаза, задумавшись, помнит ли он вообще, когда в последний раз это говорил, или все эти разы слились у него в одно большое обещание, которое он не может сдержать. – Потому что я это уже слышала.
Мне было неинтересно, понял ли он, что я имею в виду. Не факт, что я смогла бы снести очередной вид фальшиво нахмуренных бровей или что-то подобное. Так что я просто кивнула и в два раза быстрее обычного пошла в сторону кухни, намереваясь наконец с этим закончить. Впервые в жизни я задумалась, что никто никогда не оценивал по достоинству действия крыс, убегающих с тонущего корабля. Они поступали мудро, спасаясь, пока еще было можно. В конце концов, они ведь видели, к чему все идет, и заботились о собственных жизнях. Как и я.
Энди, как дела?
Ты отлично выглядела на CNN.
Просто суперски. Ты плойкой так уложила волосы? Сто лет назад обещала меня научить.
Тоби.
Что? Я просто хочу сказать, что она классно выглядела. И что я бы тоже так хотела.
Как ты? Держишься?
Чувствуя себя в безопасности в собственной комнате, я посмотрела на экран и непроизвольно улыбнулась – пожалуй, впервые за этот день искренне. Стоило признать, что Питер был прав, конфисковав телефоны: похоже, этот чат начался примерно тогда, когда выступление отца только заканчивалось.
С телефоном в руке я пошла к своей кровати. Мы жили в этом доме уже пять лет, но моя комната мало изменилась