Каждая проститутка обязана была зарегистрироваться в полиции, где на нее заводили особое дело. Если женщина переезжала на новое место жительства, ей после внеочередного медицинского осмотра выдавалось так называемое проходное свидетельство с приложением печати. По приезде на новое место женщина должна была отметиться у местного начальства, которое могло запросить ее дело с прежнего места жительства. Разумеется, не все женщины это делали.
Как и в Западной Европе, проблема проституции обсуждалась в России прежде всего в связи с распространением венерических заболеваний. Хотя полицейско-медицинский контроль за проститутками обходился дорого и порождал множество злоупотреблений властью, его гигиеническая эффективность была низкой. По данным обследования 1889 г., «дурной болезнью» (эвфемизм сифилиса) страдали 57,9% «гулящих женщин» (в домах терпимости – 61,3%, среди одиночек – 60,6%).
Постоянной спутницей полиции нравов была коррупция.
«В отечественную полицию нравов шли… лица сомнительного прошлого и настоящего – всякого рода несостоявшиеся люди, неудачники в жизни: уволенные мелкие чиновники, выгнанные лакеи, отставные унтер-офицеры и т. п. Получали они скудное вознаграждение, так что злоупотреблений с их стороны, вымогательств, попустительства было много, что сильно вредило делу» (Голосенко, Голод, 1998. С. 45).
Распространение проституции, а вместе с ней венерических заболеваний вызвало острые дискуссии о природе этих явлений и способах борьбы с ними.
Консервативные ученые (профессор Петербургской Военно-медицинской академии П. И. Грацианский, доктор И. И. Приклонский, профессор В. М. Тарновский и др.) утверждали, что и сифилис, хотя он появился в России еще в конце XV в., и проституция – следствия падения нравственного уровня народа в результате урбанизации и европеизации страны. Коммерциализация секса – только аспект общей коммерциализации жизни и неготовности русского народа к сопротивлению. Проституция, доказывал Тарновский, следуя установкам итальянской криминологической школы Чезаре Ломброзо, возникает не вследствие социальных причин, а потому, что некоторые женщины, обладающие повышенным сексуальным влечением, имеют врожденное «предрасположение к пороку». Не их соблазняют, а они соблазняют и развращают других. Только сильное влияние семьи и нравственного воспитания, еще сохранившегося в средних и высших слоях общества, может поставить предел эпидемии.
Либеральные и радикальные ученые (Э. Л. Шперк, Ф. Ф. Эрисман, Д. Н. Жбанков и др.), наоборот, подчеркивали значение социальных факторов. По афористическому выражению Жбанкова, венерические болезни, включая сифилис, распространяются и в городе, и в деревне «благодаря бедноте, темноте и тесноте». Сифилис становится «бытовой болезнью русского народа», потому что в деревне он часто передается неполовым путем, от матери к ребенку. Ни социальная изоляция больных, ни принудительные осмотры крестьян, за которыми стоят пережитки крепостнической психологии, не помогут. Социальные болезни можно