Я решительно нажал клавишу «СТОП». И спросил о насущном:
– Слушай, что за тройка такая? Ты меня не на пушку берешь часом?
– Уже трепещешь? Правильно делаешь. Во-первых, сам Шмель. Во-вторых, суб-командор, дорогой наш Альберт Иванович…
Он сделал зловещую паузу, чтобы я проникся.
Да уж… Не думал, что моими прегрешениями заинтересуется заместитель начальника Оперативного управления, курирующий наш филиал. Этак дело грозит закончиться не годом в «штрафбате»…
– Может, не по мою душу? – тоскливо предположил я.
– Может быть, может быть… – легко согласился Мартынов. – Прилетел попить водочки со Шмелем, потолковать за жизнь…
– А кто третий? – вспомнил я.
Генка округлил глаза и сообщил таинственным шепотом:
– Во-о-о-т такенная клизма! Трехведерная!
Тьфу… Высказать мнение об уровне юмора агента Мартина помешал телефонный звонок. Трубку я поднял с нехорошим предчувствием – и оно немедленно оправдалось.
– Зайдите ко мне, агент Хантер! – И Шмель дал отбой, не дожидаясь моего ответа.
Когда я уходил, Мартынов вновь запустил свой шлягер всех времен и народов:
Мостовые здесь видали
Марш победы, звон кандальный,
Жены верные рыдали,
Шли на каторгу вослед…
И я поплелся к начальству, как на каторгу. Под кандальный звон. Стать полным провидцем барду помешало лишь отсутствие рыдающей верной Светланки и злорадно улыбающейся мадам Гришняковой.
Трехведерная клизма в кабинете начальника филиала не обнаружилась. По крайней мере от порога в глаза не бросалась. Но и мой непосредственный шеф – начальник оперативного отдела суб-координатор Шаман – в заседании не участвовал. Тройка оказалась-таки двойкой.
Плохи дела. Шаман мог бы замолвить за меня словечко… Тем более что санкцию на операцию дал именно он. Хотя – каюсь, каюсь, каюсь – формулировку «провести профилактические мероприятия» я истолковал более чем вольно.
– Проходите, агент Хантер, присаживайтесь, – ледяным тоном пригласил Шмель.
Прошел. Присел. Суб-командор изучал меня с откровенным любопытством. Шмель, наоборот, так пристально уставился на раскрытую папку, словно она вместо служебных документов скрывала от посторонних взглядов журнал «Плейбой».
Я тоже изучал Альберта Ивановича, разве что не с таким явным интересом. Всех, кто считает, что столичные суб-командоры – двухметровые мускулистые супермены с саженным разворотом плеч и волевым подбородком, наш куратор разочаровал бы. Роста он был среднего, плечи вполне соответствовали росту. А подбородок… Обычный подбородок. Чисто выбритый, с ямочкой. И глаза, как в том анекдоте, – добрые-добрые.
Пауза затягивалась. Нарушил ее Шмель, оторвавшись наконец от «Плейбоя»:
– Докладывайте, агент Хантер. О вашей последней операции. Все узловые моменты, без мелких подробностей.
Как будто агент Хантер не