И что кому скажешь? Получается, что и здесь пожить не дают и за границу не выпускают. Эх, жизнь наша собачья…
Вышли из комнаты в коридор. Через окно было видно двор и здание КГБ. Петр указал рукой на сооружение и грустно произнес монолог:
– Вот посмотри, кто живет у нас как при коммунизме! Вот кому в первую очередь квартиры, машины, пайки и дефициты. Работа же не пыльная, а зарплата высокая. КГБшники – это нелюди, которые наслаждаются безнаказанностью и вседозволенностью. Конституция СССР висит на гвозде в их туалете вместо бумаги. КГБ – это каста неприкасаемых, это государство в государстве.
Ты думаешь, что они, рискуя жизнью, беспрестанно ловят шпионов и бандитов? Ошибаешься: они выискивают недовольных властью, и отправляют цвет нации в сибирские лагеря и спецпсихбольницы. Представляешь, как больно мне каждое утро смотреть, как эти подонки, эти христопродавцы, делают физзарядку, играют в волейбол, городки?!
То, что КГБ имел неограниченную власть, было правдой. В то время люди из КГБ за валютные операции арестовали дочь генсека – Галину. Это так оказывали на Брежнева давление, показывали, кто в империи настоящий хозяин и этим подталкивали престарелого генсека к инфаркту. (Позже оказалось, что таким образом жаждущие еще большей власти комитетчики прочищали дорогу для своего шефа – Андропова.)
Весточка от любимой.
Бывало, идем на объекты, а Петр предлагает пройти по другой улице – хочет из тайника забрать весточку от любимой. Вынув записку, читает ее и блаженно улыбается: "Вот так женщина! Вот умница!" – и приложив руку к сердцу, говорит: "Моя, душой и телом моя".
Когда же, наконец, встретятся, то уже, как те голубки, любуются друг другом, целуются.
Вот как-то Петр приходит сам не свой, чуть не плачет.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Моя Нина забеременела, и аборт делать не хочет. Я уже ее и так, и этак уговариваю, а она уперлась на своем: буду рожать, хочу стать мамой. Говорит: уже пора – старею… Ну, что делать?.. Где жить?.. И как жить на наши учительские зарплаты? Нет, это не власть, это натуральный фашизм! А мы, здоровые балбесы, любим только себя, нам плевать на свой несчастный народ! Преступно, преступно молчать! Нужно протестировать! Но как!? Что делать? Что!?
Умоляюще посмотрел мне в глаза:
– Может, в твоей деревне кто часть дома сдает квартирантам? Расспроси! Я соглашусь на любые условия.
Мы тогда долго разговаривали. Я, как только мог, всячески утешал, успокаивал товарища.
В гостях у брата.
Петр не раз приглашал меня в гости к своему брату Арсену, который жил в Понебели, – селе, которое находится за шесть километров от города. Арсен был рад гостям – всегда