Психолог оказался симпатичным сорокалетним мужчиной с легкой сединой на висках, ямочками на щеках и очаровательной белозубой улыбкой. Для начала он предложил каждой из женщин по очереди рассказать историю, приведшую ее в «Женский дом».
«Вот, оказывается, как, бывает: оставила девичью фамилию из страха превратиться в бомжа, а все равно им стала», – закончила свою исповедь Вика.
Следующей делилась своей печалью заплаканная баба Оля. «Мне шестьдесят два года, – улыбнулась она виновато. – Я из Симферополя. Моя единственная дочка уже три года живет в Берлине. Вот я и захотела на старости лет быть к ней поближе. По объявлению в газете познакомилась с местным немцем. Понравилась ему, и он сделал мне предложение. Пошли мы с ним в ЗАГС, подали заявление. Восемь месяцев я на родине собирала документы. Наконец, приехала к нему, мы расписались и начался мой концлагерь.
Будил меня Вальтер в пять утра. На завтрак позволял выпить чашечку кофе с куском черствого хлеба. Хорошо хоть я варенья из дому привезла. Мазала его на этот сухарь и ела. В обед он варил на двоих четыре картофелины с микроскопическим кусочком мяса. Хлеб от меня прятал, чтоб я не подъедала. На ужин меня ждали чашка чая и хлеб с моим же вареньем. На почве недоедания у меня начались болячки, и мне уже трудно было вставать на ноги. Просила мужа, чтобы сводил меня к доктору. Отказался. Дочка мне выслала денег на билет, и я поехала к ней в Берлин. Пробыла там три недели, ела, как ненормальная, днем и ночью. Она мне сказала: «Ты – его законная жена, и он обязан тебя кормить!».
Ага, обязан! Вальтер ни разу не дал мне ни цента, заставляя, больную, работать. Возил на смотрины к работодателям, но никто меня на не брал. В социальном пособии мне тоже отказали. Тогда он разозлился и стал требовать, чтоб я отдала ему ключ от квартиры и убиралась жить к дочке.
На нервной почве я попала в больницу. Он ни разу меня не проведал, даже не приехал забрать. Чужие люди помогли добраться домой. Звоним, а он не открывает. Мои сопровождающие настояли-таки на том, чтоб он меня впустил. Прошла я в комнату, легла на кровать, а он вызвал полицию, чтобы та меня выдворила с его жилплощади. Мол, давно выписал меня из квартиры, а я нагло снимаю деньги с его банковского счета. Полицейские убедились, что это – вранье и ушли. Тогда он вызвал мою дочь и велел ей немедленно забирать меня к себе.
Лена приехала, повела меня по врачам.