И я, сообразив не обронить неискренних слов, приняла её извинение, – значит оно ей необходимо! – ибо давно поняла: мы, люди, словно сообщающиеся сосуды, и если тот, кто рядом переполняется, то просто необходимо подставить… принять от человека какую-то часть того, что мешает ему жить, – пусть ему станет от этого хотя бы немного легче. Да и не только ему, но и мне.
Закланные Зоной
Прихожу сюда часто, и почти каждый раз… да нет, без «почти», а каждый раз не могу избавиться от чувства, что здесь, под старыми клёнами, соснами и липами я не одна, – кажется, что надо мной парят души тех, кто лежит… кто был расстрелян в этом месте при освобождении моего города в сорок третьем. И всегда стараюсь с минуту постоять у скромного обелиска из черного мрамора со скорбной маской, а иногда опустить и несколько цветков из нашего общего двора, квадратом раскинутого меж серых пятиэтажек. А еще в нескольких метрах от обелиска, на краю оврага «Верхний Судок», что примыкает к роще, возвышается тёмный гранитный крест, и когда красные закатные лучи подсвечивают его, то вспыхивает чувство… Нет, не понять и не передать словами этого мистического ощущения, а поэтому замолкаю. Но сегодня не пойду в рощу, а перейду в сквер, который как раз – напротив, и сквер этот разбит относительно недавно в память жертвам Чернобыля9
Ах, Россия, Россия, как же много скорбных корней уходит в землю твоей памяти!
День солнечный, тёплый! Но уже оранжевые листья – на дорожках, да и клёны, липы рыжеют. Как же контрастируют их увядающие, но еще яркие уборы с изумрудом травы! Ляпота! Но мало кто видит эту красоту. А, впрочем, здесь всегда мало людей, только у памятника иногда кто-либо посиживает. Талантливый памятник этот треснувший земной Шар, тревожные мысли пробуждает… Может, и вон тот мужчина, сидящий напротив него, думает так же? Опустил голову, а рядом на скамейке – красные гвоздики и три розы… и все почему-то разные. Странно. И почему три? Ведь обычно принято приносить чётное количество, да и почему не возложил сразу? Но кажется, он смотрит на меня… и так упорно. Встал, шагнул навстречу:
– Ты?..
– Ой, – от неожиданности даже вздрогнула: – Антон?
– Ну, здравствуй, здравствуй. Как же давно не виделись! Но ты почти не изменилась. Всё такая же…
– Ладно, ладно, не надо комплиментов, лучше расскажи каким ветром тебя – к нам, в наш тихий край из шумной Москвы?
– Да вот… Пришел, чтобы вспомнить, поклониться…
И жестом пригласив сесть, взглянул на свои цветы, протянул к ним руку, но не прикоснулся.
– Ты как-то связан с этой трагедией? – кивнула на памятник.
Грустно улыбнулся:
– Да… Пришлось тогда побывать в тех местах.
– Газета командировала освещать события? – улыбнулась с лёгкой усмешкой.
– Да нет, взял отпуск и поехал…
– Не испугавшись