Газета (она и сейчас существует) представляла собой малое подразделение Лениздата – крупнейшего издательско-полиграфического комплекса города на Неве. Я трудился в нем с 1958 года по 2008-й, часто общался с незаурядными личностями. Ведь, как сказал Евгений Евтушенко: «Людей неинтересных в мире нет». И я решил рассказать о некоторых из них. Мои записи субъективны, избирательны, но, надеюсь, привлекут внимание любознательных читателей.
В целом, я вспоминаю о Лениздате, с теплотой, даже ностальгией. Такое же отношение к нему, например, у прозаика Марка Ланского, который писал:
«Большая и лучшая половина моей жизни связана у меня с этим уголком старого Петербурга: Чернышева площадь, Торговый переулок, Фонтанка… Первый материал, напечатанный в вечерней «Красной газете» в 1928 году, первый очерк, первый фельетон, первая книга…
От нового многооконного здания память уводит меня к стертым ступеням бывшего царского министерства… По этим ступеням со своими первыми стихами шагали многие ныне знаменитые поэты. Вся ленинградская литература прошла по лестницам и коридорам этого старого здания».
И не только литераторы приносили свои рукописи, но и производственники, ученые, артисты… Издательство не раз переезжало на новое место. Менялись адреса, но всегда сохранялось чувство признательности авторов, чьи книги рождались в Лениздате, кто понимал его культурное значение. Поэт Михаил Дудин к пятидесятилетию Лениздата сочинил следующую мажорную, пронизанную юмором оду:
Лениздат. Фото П. Маркина
Среди удач и неуспехов.
Ты, Лениздат, у нас один.
Здесь издавался классик Чехов
И неоклассик Лев Куклин.
Здесь Лев Толстой и Маяковский
Встают, как глыбы, в ряд один.
Но двадцатью годами раньше видный деятель Пролеткульта И. И. Ионов находился на пике успеха. К нему, в Смольный, за листовками и брошюрами спешили посланцы фабричных и заводских комитетов, красногвардейцы и матросы. Агитационный материал печатали в типографиях города в суровых условиях той зимы. Ионов вспоминал: «Трубы замерзают. В мастерских холодно. Но работать надо. Сотни рабочих-печатников грузят дрова далеко за Петроградом; другие горящей паклей отогревают трубы, третьи, закоченев, держат в руках верстатки».
С Пановой мерится Минчковский,
С Розеном сам Евгений Мин.
Здесь табуном идут поэты
В необозримый белый свет,
Соединенные в кассеты
И в одиночку, без кассет.
Здесь занимательные споры
Ведут с прокофьевской строкой
Параллелепипеды Сосноры
(Почти по Блоку) вечный бой.
Здесь чепуровские гвоздики
Цветут над гранинской строкой.
Хотя таланты многолики —
Всех беспокоит непокой.
Идет великое сраженье
За выход в свет и за тираж.
Умов высокое броженье,
Необоримых мыслей раж…
Он наш Парнас и наши ясли,
Мучение и торжество.
Да будут в мире не напрасны
Дела и помыслы его.
И если ты груздем назвался,
То бодро в этот кузов лезь.
Я тоже первый издавался
И переиздавался здесь.
Ты наша жизнь и наша право,
Подспорье мысли и мечте.
Пусть лениздатовская слава
Всегда стоит на высоте.
Два десятилетия спустя Вадим Шефнер откликнулся на очередной юбилей издательства таким четверостишием:
Семьдесят лет – это славная дата,
И, хоть она весьма велика,
Не постареет душа Лениздата,
Ведь впереди у него – века!
Мог ли Вадим Сергеевич представить себе, что через каких-то пять лет лениздатовский корабль-гигант потерпит крушение.
Дитя семнадцатого года
Когда Вадим Сергеевич Шефнер писал вышеприведенный стих, казалось, что Лениздату ничто не угрожает и впереди у него долгий путь, начатый в незабываемом 1917 году.
Тогда, 12 декабря (29 ноября), в Смольном институте, на дверях комнаты №51, появилась табличка, гласившая, что здесь обосновалось новое издательство Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Фактически оно родилось на несколько месяцев раньше. Сразу после Февральской революции, на первом