– Я тебе говорю. Можешь немного играть, но не более. Музыка на первом месте.
Она изменилась до неузнаваемости. Всё то, что у неё не получилось, хотела возместить на мне. Теперь я должен был играть по канонам, не придумывать ничего, зазубривать до мельчайшей точности. Иногда я мог сидеть всю ночь и играть, пока не получится. Пальцы уставали и немели. Голова вечно болела. А мама стояла сзади и кричала. Почти всегда она кричала, чтобы я играл лучше. Несколько раз била меня по рукам. Я изменился. Перестал быть тем нахальным ребёнком. Стал музыкальным роботом без души. И стал знаменитым. Любой конкурс я выигрывал без проблем. Соперники меня ненавидели, а жюри и известные музыканты боготворили. Моя идеальная и правильная игра их поражала. Всегда с непоколебимым и больше неулыбающимся лицом. Музыка стала не жизнью, а рабством.
Отец был недоволен такими моими метаморфозами, поэтому решил перейти к конкретным действиям. Все разговоры с мамой шли в тупик и заканчивались ссорами. Он решил отдать меня в секцию футбола. Мама была против. После долгих уговоров отца и моих просьб, она согласилась. Но с одним условием. Если футбол хоть немного, но станет мешать музыке, то всё отменяется. Я был безумно рад. Отец тоже. У него был один знакомый, который предложил меня на просмотр в специальную секцию футбола, частично относящуюся к нашей команде «Сибирь». Именно тогда я и познакомился с Женей. Именно он мне помог побороть страх. Я почувствовал в нём что-то родное. Несмотря на огрехи моя игра на воротах очень понравилась тренеру. Как и у Жени. Мы оба были приняты. Я никогда не видел отца таким счастливым. Футбол словно дал мне новую жизнь. У меня появилась улыбка и задор. Я всегда с огромной радостью почти бежал от этих страшных и жестоких уроков с матерью сюда. Но и бросить музыку не хотел. Не мог жить без неё. Да и боялся расстроить маму. Правда, вскоре и с отцом произошла такая же метаморфоза.
Моя игра с каждой тренировкой становилась всё лучше и лучше. Тренер всегда выделял меня и Женю. И в один прекрасный день он заявил, что хочет нас перевести в новую команду. Тренер собирал её из лучших, по его мнению, футболистов и отправлял на турнир. Нашей радости не было предела. Я и не мог мечтать, что добьюсь чего-то серьёзного в спорте. А тут такое. Мама, хоть и порадовалась, но натужно. Запретить мне полностью играть она не могла или боялась, не знаю. Но то, что теперь ей придётся делить меня с отцом, было ей в тягость. А он изменился. Понял, что из меня может выйти толк. Назвать последующие его действия строгостью даже язык не повернётся. Он следил за каждой моей тренировкой, а дома наказывал за любую ошибку или пропущенный мяч.
– Но ведь все совершают ошибки, пап.
– Заткнись! Ты сегодня столько раз накосячил, что мне было стыдно! Играй нормально, а не как тряпка.
Его истерики звоном отдавались в ушах. Очень часто он бил меня, когда был слишком зол. Отец хотел, чтобы я никогда не совершал ни одной ошибки и выполнял всё идеально.
«Почему мои родители не понимали,