Где-то за Преображенским дворцом неожиданно полыхнуло, к небу взметнулись оранжевые всполохи, тут же со всех сторон предсказуемо зазвучало:
– Пожар! Пожар! Горим!
В темноте – с подсвечниками и факелами в руках – бестолково забегали-засуетились какие-то непонятные фигуры, зазвучали резкие и отрывистые команды офицеров.
Пётр на это безобразие отреагировал неожиданно и совершенно непредсказуемо:
– Вот, понимаешь, не успел! Ну, надо же, а… Голову даю на отсечение, что данный пожар – это Алексашкина работа! Он у меня такой…, – в голосе царя послышались нотки нежной гордости, впрочем, он очень быстро взял себя в руки и громко проорал в темноту: – Девиер, Антон, мать твою голландскую! Быстро ко мне!
Через две-три минуты бледный Антошка был уже в беседке и уверенно докладывал:
– Ничего страшного, государь! Это просто горит казарма охранной Службы. Сейчас ветра нет, поэтому пожар не сможет перекинуться на дворец. Совершенно ничего опасного, высокородные гости могут безбоязненно оставаться за столами…
– Хватит, господин подполковник! Помолол языком – чушь свинячью – и тут же остановился! – сердито прервал Девиера царь. – Я тебя позвал совершенно по другому поводу. Выдели-ка два десятка надёжных драгун – для охраны адмирала Бровкина и сего мальца. Прямо сейчас выдели! Чтобы из дворца они отправились уже под надёжным эскортом. Ну, и дальше пусть драгуны сопровождают моих добрых друзей, то бишь, до самого Охотска. Дальнего такого городка… Озаботься, чтобы все служивые людишки уже завтра поутру были экипированы знатно и получили все нужные бумаги, довольствие денежное и продовольственное. Командира им самолично подбери – надёжного и весьма дельного…
Наконец, Пётр остался в беседке один. Нерешительно покряхтев, он сердито откашлялся и объявил:
– Выходи-ка, Алексашка, на свет Божий! Я же знаю, что ты где-то рядом, сучий потрох… Выходи, не трону! С каких это пор – ты стал труса праздновать, а?
Егор, недовольно поморщившись под чадрой, покорно поднялся по ступенькам лесенки в беседку.
– Ха-ха-ха! – молодым жеребцом