Стоит заглянуть с борта бэлона вниз, в прозрачные воды, и там взору представляется целый мир.
Вот словно ртуть брызгами разбежалась по речному песчаному дну – это мелкая-мелкая речная рыбешка, ходящая всегда стайками в поисках добычи, наткнулась на киль лодки и бросилась в паническое бегство… А вот, колыхаясь, словно безвольно плывущая по течению реки водоросль, проплывает что-то несуразное, бесформенное, студенистое и костлявое.
Миг – и нить свернулась в клубок. Еще миг, и она снова вытянулась и поплыла куда-то в сторону, и теперь ее движения напоминают движения красивой ядовитой змейки. Да это и есть если не змея, то ее близкая, должно быть, родственница, ядовитая рыба, которой в Сиаме боятся не меньше змеи.
А еще дальше по песчаному дну проползает что-то круглое, темное, как огромное пятно. Но это пятно – живое существо: это гигантская речная черепаха, за которой постоянно охотятся обитатели края с особыми целями: черепаха отличается свирепым нравом, отчаянной драчливостью и устраивает поединки с себе подобными в любых условиях, поэтому подданные «царя царей», Пра-Барда, у которых азарт в крови, платят дорогую цену за особенно молодых и свирепых самцов черепашьего племени и выращивают из них первоклассных бойцов, на состязаниях которых выигрываются и проигрываются целые состояния. Азарт достигает таких размеров, что сплошь и рядом проигравшийся до нитки сиамец ставит на карту сначала детей, потом жену, потом, наконец, самого себя…
Наблюдая этот пестрый и необычный мир, Роберто Галэно имел возможность вполне удовлетворять свое любопытство: Лакон-Тай, исходивший страну вдоль и поперек, обладал неистощимым запасом рассказов о нравах людей и животных, об особенностях растений. И он же знал бесконечное множество местных легенд, зародившихся в дни глубокой древности и часто заключающих в себе отголоски давно минувших исторических событий…
Лэна-Пра присутствовала при этих разговорах и, в свою очередь, по целым часам допрашивала Роберто Галэно, желая знать, как строится, как течет жизнь далеко-далеко от тинистого Мэ-Нама, в Европе. И, беседуя с нею, молодой европеец невольно поражался ее восприимчивости, способности схватывать мысли на лету, ее сообразительности и любознательности.
Да, в этом прекрасном юном девическом теле был столь же прекрасный дух…
Что особенно нравилось молодому натуралисту в девушке, это ее хладнокровие, ее находчивость и вместе с тем ее женственная чуткость и деликатность.
Между прочим, разговаривая об окружающих странников чудесах природы, Лакон-Тай, его дочь и Роберто Галэно не могли упускать из виду и последних происшествий, перевернувших жизнь старого сиамского вождя.
– У меня должны быть