Народ разошёлся после заявления начальника. А через восемь дней после истечения срока уйдут на свободу подельники Трескун и Дунай. А остальные качки дожидались разнарядки на другую зону в штрафном изоляторе. Оставлять их было опасно, так, как со свободы был уже передан циркуляр в отношении всех качков кто лютовал над Вездеходом. Через день после освобождения двух подельников на зону пришла ошеломляющая новость; Трескуна и Дуная нашли в полулежащей позе на сиденье автомобиля с остекленевшими глазами. Они задохнулись в гараже угарным газом. Других вредных примесей у них в организме не нашли. Как они задохнулись осталось загадкой, так, как следствию хорошо было известно, что оба друга были ярыми приверженцами здорового образа жизни, – табак и спиртное они категорически отвергали.
Пепел ушёл на свободу с другой зоны, но от наказания и он не скрылся. Его тело нашли через полгода в лесу под снегом. Эти три смерти значительно преумножили Вездеходу авторитет в местах лишения свободы. Его кто-то по-настоящему побаивался, а кто-то уважал. Хотя он к этим смертям ни какого отношения не имел. Просто у этой троицы были руки по локоть в крови и немало было желающих на свободе напомнить им о своих унижениях в неволе. И всё-таки его правоохранители не думали долго оставлять в покое, считая Клауса заказчиком этих убийств. Зачастили к нему на зону представители разных силовых ведомств. Они словно близкие родственники появлялись в учреждении заключённых, пытаясь найти связь между Зингером и погибшими качками. Особенно любил его посещать сотрудник из местного следственного комитета Суров. Он был очень неаккуратен, как во внешности так и в одежде. Вечно небритый, с бледными щеками и дурным запахом изо рта. Он являлся к нему в мятых брюках и в грязной обуви. Помимо этих серьёзных недостатков у него было омерзительное лицо, – как два пальца в рот, с перекошенным ртом и красными веками. Суров клал на стол свою папку и открывал перед допросом бутылку полутора литровой воды:
– Ну что начнём Зингер признаваться, кому вы заказали своих обидчиков? – скрипучим голосом спрашивал следователь.
– Вам надо начинать разговаривать с Буланом, а не со мной, – ответил ему Зингер. – Может он вам прольёт свет на их внезапную кончину. Ну какой может быть спрос с меня. У меня алиби, которое мне обеспечил суд и УФСИН.
– А кто такой Булан? – допытывался следователь. – Что-то такой клички в деле не фигурирует.
– Булан, – это в моём городе директор частного клуба «Атлант»
– Подробнее, пожалуйста мне об этом Булане и его клубе? – приготовился он записывать показания Клауса.
– Этот платный клуб находится в бомбоубежище ГПТУ – 4, – начал объяснять Зингер – Я посещал его полгода