– А от посланницы бога придётся сейчас идти в преисподнюю к ментам. Не хочется, но надо. Если ношу адмиральский чин рецидивиста, то надо становиться на учёт. Законы у нас уродские, я за своё срок отсидел. В моём приговоре нет приписки, чтобы после суда я отмечался в сучьем питомнике и вел с участковым тары – бары на жизненные темы. Я всегда делал, то что хочу, а не то что мне навязывают. В сталинские времена приговаривали к конкретному сроку и довесок давали в виде ссылки. В моей «присказке» чётко и ясно написано шесть лет и никаких подливов. Ментовские предписания это не указ и не приговор, для меня. Буду проходить мимо городского биотуалета, продам эту бумажку за десять копеек. А если они желают отследить мою жизнь, то пускай отправляют на реабилитацию в комфортабельный пансионат на Чёрное море и наблюдают там за мной из астрономического телескопа. А от диалогов с участковым проку мало. Я никогда свою душу ему изливать не буду. И то что он мне посоветует я всё солью в унитаз. Отныне я свободный человек и никто не волен мне указывать по какой улице мне нужно ходить. Хотя пускай говорят, но если честно признаться то мне наплевать на все их указания.
Он побрился, обмылся под душем и пошёл завтракать. Оделся по высшему классу во всё новое и снял с вешалки мужской зонт-трость Фултон Блэк. Покрутился у зеркала, одобрительно щёлкнул языком и сказал:
– Хороший гардероб часто сбивает с толку ментов. И они порой не понимают кто к ним пришёл, либо депутат, либо агент из ритуального бюро. Поэтому и разговаривают вначале осторожно. Потом конечно бока могут прилично намять, но только не мне. Я уже давно не тот молодняк когда меня замесили за кларнет. Законы знаю лучше любого мента.
Он захлопнул за собой дверь и подумал:
«Надо же какое безрассудство, на один щелкунчик дверь закрывать. Пройдёт мимо такой же ухарь, как я, и почистит все денежные кубышки и золотые залежи
Квартира Ольги была на втором этаже, и не было надобности пользоваться лифтом. Он вышел на улицу, посмотрел на чистое небо и двинулся в сторону ненавистного отдела милиции.
– Пешком не хочу идти до них, – сказал он себе под нос. – Взять такси, значит показать им свои зубы, которые ослепят их до бешенства. Зачем дразнить петушков? Поеду я на автобусе.
…Перейдя дорогу он сел на нужный рейсовый автобус, который быстро его домчал до строгого здания. Напротив милиции стояло кладбище и двухэтажное здание ритуальных услуг. Кладбище давно уже не действовало, но его содержали в чистоте и порядке. Ещё в конце прошлого века эти два траурных объекта на законных основаниях взяли под свою опеку ребята с каменными лицами, жившие практически все рядом с кладбищем. Многие люди считали работников похоронного бюро за головорезов. На самом же деле они далеко были от криминала, а лица их закалились от ежедневных траурных маршей.
У Клауса