Обратно на улицу мы выходим сытые и довольные. Лилит нужно готовиться к завтрашнему экзамену, но мысль о Бене приводит ее в недовольство, и она сбрасывает его звонки. Подруга говорит, что хочет побывать на моем экзамене, потому что ей нужно отвлечься, я не возражаю. На нем, надеюсь, будет много людей – в нашем классе он проходит весьма специфично, в парке.
Сейчас же я хочу репетировать – напоследок. Я готова по всем фронтам, гитара – мое все, но просто так сидеть перед экзаменом без дела кажется мне кощунством. И я ищу место, где могла бы обосноваться с гитарой. Естественно, все репетиционные помещения забиты под завязку. В коридорах столпотворение. На улице тоже людно.
Все занято. Всюду. Громкие звуки мешают сосредоточиться.
Голоса, голоса, голоса… Хочется заткнуть всех разом.
Я начинаю раздражаться – такое у меня иногда бывает, когда информационный шум берет свое.
– Придумала! Пойдем за мной, – вдруг тянет меня за руку Лилит, и ее темные глаза заговорщицки блестят.
– Куда? – с недоумением спрашиваю я.
– Когда у нас все занято, мы репетируем в тайном месте, – сообщает подруга. – На крыше. Там никогда никого нет.
Она вытаскивает из сумочки ключи и машет ими перед моим носом.
– Откуда? – с любопытством спрашиваю я.
– Сара стащила у профессора Бойд и сделала слепок, – отвечает Лилит легкомысленно. Она и Сара занимаются в классе профессора Бойд по актерскому мастерству, и та довольно рассеянна.
Мне нравится эта идея, и мы идем в сторону здания, принадлежащего актерскому отделению. Я часто бывала тут – в прошлом семестре подрабатывала, аккомпанируя на фортепиано во время подготовки к пьесе. А в этом я играю на фортепиано во время уроков в классе танцев. Если честно, это механическая работа. Ты исполняешь отрывок, танцор – движения и пируэты, но буквально спустя пять секунд властный громкий голос преподавателя прерывает игру и танец и начинает наставлять и поправлять студента. А через минуту все повторяется. И повторяется. И повторяется. Одни и те же отрывки, одни и те же ноты.
В здании, в которое привела меня подруга, шума не меньше, но звуков музыки почти нет, зато появляется ощущение какого-то сюрреализма. Студенты, готовясь к экзаменам, повторяют свои роли: кто-то – гневно, громогласно, бурно жестикулируя, кто-то – радостно, почти торжественно, а кто-то – едва шепча, с трагичной миной на лице. Настоящее царство эмоций.
Одна девчонка в углу надрывно рыдает, и я сначала, не разобравшись, порываюсь подбежать к ней, чтобы успокоить, но Лилит вовремя меня останавливает.
– Это Блер, – говорит она довольно-таки ироничным голосом. – Не мешай ей. У нее роль жены, потерявшей мужа-военного во Второй мировой.
Как по заказу девчонка резко успокаивается и придирчиво смотрится в зеркало, проверяя, много ли слез.
Я только качаю головой.
Мы поднимаемся