Зарницы на горизонте (сборник). Лирон Хамидуллин

Потеснившись, её там как-то усадили. А я пристроился с края балкона, приткнувшись к его перилам. Зато мне виден был весь зал, битком набитый взрослыми. У многих из них на коленях сидели дети. А за задними рядами скамеек, в большом пятачке без стульев, тоже толпились люди. И среди них я увидел мужчин и женщин в чувашском одеянии. Их полушубки и шали женщин отличались от одеяния наших односельчан. В таких же одеждах они часто приходили и в наш «сельмаг» из соседних сёл и деревень.

      Люди увлечённо слушали игру Файзулла-ага. С двух сторон на сцене стояли два стола. На левом столе стояла горка гармошек. Произнося какие-то слова, он подходил к этому столу, брал в руки то большой баян, то голосистую тальянку, затем, сыграв на них, ставил их на стол в правой части сцены. А иногда подхватывал на обе руки по маленькой гармонике и играл на них, чуть-чуть встряхивая их вниз и вверх. Мне, мальчишке, очень запомнился именно этот трюк. Той же осенью на соседнем Салаванском базаре один дядька, держа за длинные ушки крольчат, встряхивал их так же, проговаривая: «Берите, берите! Смотрите-ка, какие они шустрые».

      А люди в зале, подбадривая земляка, усердно хлопали в ладоши. Некоторые кричали: «Браво, Файзук! Браво!» А кое-кто, одобряя очередное выступление артиста, по деревенскому обычаю пронзительно свистел.