И мать, неугомонная Кадрия-апа, делила себя для всех ровно, никого своим суровым вниманием не обделяя. Ну, не суровым, так, скажем, сдержанным, не сюсюкающим. Время было такое, далеко не сахарное.
Отец? Он был главным редактором и литературным негром в книжном издательстве. С головой весь в рукописях, в работе… Проза жизни его не интересовала. Разве что хоккей младшего сына? Но разве хоккей – это проза? Булат Абдуллович был знатоком восточной поэзии да вот ещё теперь, с ростом младшего сына, – такого вида человеческой деятельности, как хоккей.
В доме было много книг. Дети (особенно младший) запоем читали. Но по стопам отца не пошли. Да он и не хотел. Понятно, чего нищету плодить! Тем не менее младшенький въелся в книжный мир с такой агрессивностью, что заставил опасаться за своё здоровье. И старший много читал, но как-то рационально. Хотя тоже – взял да и одолел всю Большую советскую энциклопедию (30 томов) от корки до корки, страницу за страницей, подряд, как один большой роман. Дочь вот ничем особым не удивляла. Была практичной и расчётливой, можно сказать, с пелёнок. Хотя это, между прочим, тоже, если подумать, заслуживает внимания.
Так они и росли, так и выросли. Старший стал хорошим инженером, дочь после неудачной осады медицинского института сделалась секретаршей какого-то начальника в НИИ, отбила там себе одного женатика, полуинженера, полуспортсмена, и благополучно женила его на себе. Младший же, вопреки своей изначальной хилой природе, стал профессиональным хоккеистом, окреп, возмужал, а синяки вот под глазами остались, отчего Кадрия-апа продолжала сокрушаться, не подозревая, что переживать надо было по другому поводу. Газет она не читала и не читает. Да если бы и читала, то всё равно ничего б толком не узнала, так как проблемы хоккейной команды, где играл сын, позорно замалчивались.
10. Довели до харакири
Белые пятна в освещении действительного положения в команде «Белых Волков» появились, казалось бы, по той простой причине, что руководство республики слишком много поставило на карту команды. Критиковать её практически означало идти против законодательной и исполнительной ветвей власти одновременно, хотя президент клуба был человеком весьма демократичных взглядов, умеющим прислушиваться к гласу простого народа и понимающим роль СМИ как в политике, так и в спорте, хотя это зачастую одно и то же. Закавыка же была в том, что в нашей прессе подобострастно и угодливо чтят начальство и трусливо перестраховываются. Не то чтобы существовал какой-то госнадзор за печатью, нет, просто сильна была самоцензура; в самих наших журналистах сидели и сидят бдительные очкарики в чёрных нарукавниках и тактично предупреждают всяческие фривольности и вольнодумие. Принцип «как бы чего не вышло» хронически витает в воздухе редакций. Одна несчастная заметка в газете и двухминутный сюжет по ТВ, пробившие брешь