В отчаянии он стал дергать на себе рубашку, так что пуговицы разлетелись во все стороны. Оторвав кусок ткани, он обмотал ею ладонь и запястье. Часть крышки обуглилась и стала хрупкой. Он ударил замотанным кулаком в дымящуюся доску, и тлеющие угли посыпались на лицо и шею. Он захлопал руками, пытаясь затушить угли, но они все же успели обжечь кожу на груди и ладонях. Он вскрикнул от боли.
Часть крышки превратилась в пылающие головешки, лицо окатило жаром. Он попытался отвернуться, спасаясь от падающих углей. Теперь он мог дышать только удушливым дымом, заполнившим весь гроб. Пепел оседал на губах и забивался в нос. Кашель обдирал горло. Он снова ударил по крышке замотанным в обрывок рубашки кулаком. «Ну давай же! – повторял он. – Давай!»
«Давай!» – крикнул он еще раз, и часть крышки обрушилась на него. Он отчаянно хлопал ладонями по лицу, шее и груди, горячие угли жалили кожу, но ему пришлось терпеть до тех пор, пока все они не погасли.
Он почувствовал новый странный запах, отыскал зажигалку и щелкнул ею.
И вздрогнул от того, что увидел перед собой.
Над ним нависла влажная, увитая корнями, плотно слежавшаяся земля.
Он провел по ней пальцами. В мерцающем свете зажигалки различил прячущихся насекомых и белых земляных червей, висевших в каких-то дюймах от его лица. Он вжался в днище гроба, стараясь отодвинуть лицо как можно дальше от этих извивающихся тварей.
Какая-то личинка упала прямо ему на лицо, ее мягкая желеобразная оболочка прилипла к верхней губе. Содрогнувшись от отвращения, он вытянул руки вверх и впился ногтями в землю. Отчаянно тряхнув головой, сбросил личинку и продолжил вгрызаться в грунт. Грязь затекала в нос, и он с трудом мог вздохнуть. Земля сыпалась на губы и сползала в рот. Он плотно закрыл глаза, но все равно чувствовал, как она скапливается на крышке. Задержав дыхание, он обе руки погрузил в почву, разгребая ее, словно обезумевшая землеройная машина. Земля начала заполнять гроб, и он с каждым движением приподнимал тело чуть выше. Легким мучительно не хватало воздуха. Он не решался открыть глаза. Кожа на пальцах содралась в кровь, ногти выгнулись назад и сломались. Он не обращал внимания на боль и текущую кровь, но земля была липкой от крови. Боль в руках и легких с каждой секундой усиливалась, пока не заполнила собой все тело. Он продолжал подниматься, подтягивая колени к груди, скорчившись и прикрывая голову локтями. Земля начала понемногу поддаваться под каждым его отчаянным скребком. «Не останавливайся, – приказал он себе. – Только не останавливайся». Нет, он не утратит контроль над собой, не останется умирать в этой земле. Он так стиснул зубы, что едва не сломал их. «Не останавливайся, – думал он. – Ни в коем случае не останавливайся». Он пробивался вперед вся яростней, земля беспрерывным потоком сыпалась на волосы и плечи. Грязь окружала его со всех сторон. Легкие готовы были разорваться. Казалось, прошла не одна минута с тех пор, как он вдохнул в последний раз. Он хотел закричать от безысходности, но воздуха не хватало даже на это. Содранные до мяса