Синцов сообщил Нине, что обстоятельства требуют срочных действий, что ей необходимо сегодня же уехать из города, пока в санаторий НКВД на чёрном море, где она сможет отсидеться, пока здесь в Иркутске пройдут аресты и следствие. Нина спешно собирала чемодан, причитая, как же жалко оставлять родной город, подруг. Когда вещи были собраны, Матвей Фадеич сказал:
– Нина, а сейчас нужно написать письмо в НКВД. Это просто необходимо сделать, иначе все наши усилия не стоят и гроша. Необходимо сделать так, чтобы в НКВД поверили, что тебе угрожает серьёзная опасность, понимаешь, о чём я?
– Ну, если нужно, то я, конечно, а что писать-то?
– Садись, пиши, я буду диктовать.
Нина села за стол, и приготовилась к письму.
– Пиши, начальнику УНКВД Восточно-Сибирской области Лупекину Г.А., в продолжение своего первого письма о вражеской ячейке, что собирается в квартире актрисы Невельской, пишу Вам товарищ начальник письмо с мольбой о помощи. Эти изверги подозревают меня в доносительстве и грозят убить. Особенно я боюсь своего бывшего любовника, троцкиста и фашистского агента Миронова Сергея Платоновича. Молю Вас товарищ начальник НКВД о помощи, не дайте погибнуть от рук палачей и предателей. Написала? Теперь подпиши Нина Попова и поставь дату, нет вчерашнюю 7 апреля 1937 года. Всё, теперь вложи письмо в этот конверт.
– Матвей Фадеич, а зачем я напраслину-то на Сергея Платоновича возвела? Он же с меня пылинки сдувает, несмотря на то, что враг?
– Так надо, миленькая моя, – Синцов стал необычно ласков.
Подошёл сзади, к сидевшей за столом Нине и стал поглаживать её плечи, шею, нашёптывать в ухо разные ласковые слова.
– Ты пока поживёшь в санатории, а я к тебе в гости приеду, мы там с тобой погуляем, в море покупаемся, отдохнём, да ласточка моя, я ведь так страдаю по тебе. Вижу этих твоих воздыхателей, и сердце кровью обливается, а сделать ничего не могу, работа у меня такая.
Нина совершенно расслабилась и откинула голову назад, готовая принять поцелуи этого, давно ставшего родным человека.
«Ах, если бы он всегда был таким ласковым, милым, да я бы ради него…», – не успела додумать Нина.
Синцов, продолжая, сзади, гладить девушке шею, незаметно обнял правой ладонью её подбородок, а ладонь левой руки прижал к затылку. Затем мягко, но настойчиво повёл правой рукой в сторону, отчего подбородок девушки занял крайнее левое положение. Неожиданно сильно надавил руками, и когда Нина попыталась высвободиться, повернувшись в противоположную сторону, резко дёрнул руками, вращая голову своей жертвы вправо. Раздался громкий хруст и уже мёртвая Нина осела неловкой куклой на стуле.
– Вот и всё, а ты боялась. Быстро и не больно, – заметил Синцов, склонившись над трупом и проверяя, на всякий случай, пульс.
Убедившись в смерти Нины, Матвей Фадеевич стал действовать. Для начала надел перчатки, после чего, осторожно взял письмо, только что написанное Ниной, и аккуратно положил его в верхний, приоткрытый ящик комода, чуть