«В течение дня 21 октября наши войска вели бои на всем фронте. Особенно напряженные бои продолжались на Западном направлении, где наши войска отбили ожесточенные атаки врага». Немцы продолжают вводить в бой новые силы. Особенно сильный натиск ― на Можайском направлении. С хлебом мои дела хороши ― получил карточки, а по карточкам можно доставать безо всякой очереди белый, серый, черный хлеб по 400 гр. в день. Итак, хлеб пока что обеспечен; кроме того, Валя достанет сегодня-завтра (я ее попросил вчера, когда не знал о карточках) хлеба. Сегодня был в бане; suis propre comme un sou neuf
[100]. Весь тон прессы ― отстаивать каждый дом, улицу. Купил однотомник Лермонтова и «Гамлет» в переводе Пастернака. Вчера был в кино с Валей и Сербиновым. Целый день шатались по городу. Валя настроена пораженчески ― т. е., что Москву, по всей вероятности, возьмут, а Сербинов уверен в противном. Дней 6–4 тому назад я был уверен, что Москву возьмут; теперь, à vrai dire
[101], не знаю, что и говорить, ― как-никак, немцы еще не дошли до Москвы. Прорвутся ли они к ней через Можайск по магистралям? Интенсивное их наступление продолжается на юге, direction Taganrog ― Rostov-sur-Don
[102]. Неужели советские войска отстоят Москву и не дадут немцам овладеть ею? Не верится что-то мне в это: слишком наши люди дезорганизованы, да и техника хромает. Не верится. Впрочем, увидим. Все время известия: такого-то взяли, такого-то взяли… Гм…ce n’est guère rassurant. Enfin… n’anticipons pas.
[103] У меня побаливают глаза из-за света электрического ― в комнате, которую занимаю, нет дневного света, и много читаю. Сегодня-завтра пойду к глазному врачу насчет очков ― а то погублю глаза. Кроме того, постараюсь заказать 2
й ключ от парадной. Сербинов хвастает о патриотизме, а сам рассказывает антиеврейские анекдоты… Хорош! Валя повредила руку на заводе; я ей принес почитать книгу Ахматовой «Из шести книг». Валю, главным образом, беспокоит ее отчим: военный следователь; в случае прихода немцев Валя боится, что ей из-за него не поздоровится. Думает ликвидировать сочинения Ленина; карточки же отца (партийный, умер в 32
м г.) сжигать жалеет. Я ей твержу не бояться ничего: все зависит от нее самой. Мне Лиля и Зина страшно надоели ― но приходится с ними жить и на них рассчитывать. Да, глаза нужно будет лечить ― я бы хотел, чтобы мне прописали очки, носил бы иногда, чтобы читать и носить ради шика. Увидим. Сегодня в 10 ч. 30 буду звонить Вале. Работы все не намечается. Н-да, pas bien fameux
[104]. Ну, ничего. Хоть книги хорошие, шамать есть что; кое-что денег, жить есть где, вещи.
23/X-41
Положение на фронте неизменно ухудшается. Советские войска оставили Таганрог. Идут бои немцев по направлению к Харькову. На Западном фронте немцы вводят в бой все новые и новые силы, стремясь прорваться к Москве. На отдельных участках им удается прорываться, и советские войска отступают. Крым отрезан, Донбасс ― под непосредственной угрозой. Немцы стремятся к московским магистралям. Весь общий тон прессы ― защита Москвы до последнего дома. Населению от этого сладко не придется. Дураки! Ведь главное ― разбить немцев на подступах к Москве, не допустить к городу ― а если они