В личном общении он был простым, обаятельным и приветливым человеком, обладавшим большим чувством юмора; очень интересным собеседником; доброжелательным и терпимым к сотрудникам и суровым обличителем врагов Света и Знания, которых он отлично распознавал под всеми их многообразными личинами. Причем он был всегда объективен в своих оценках и обосновывал их на критериях Живой Этики.
О таких деятелях, как он, надо знать и говорить. Благодаря его труду, энергии и мужеству ему удалось, с немалым уроном, в застойные времена, издать книгу о Николае Рерихе в серии «Жизнь замечательных людей», которая до сих пор является главным пособием для изучающих жизнь и творчество этого великого художника и мыслителя.
Павел Федорович написал также немало прекрасных статей о Рерихах и начал уникальный труд по созданию духовной биографии семьи Рерихов. То, что этот труд остался незавершенным – огромная потеря для нас.
Но и то, что он успел сделать, принесло благие плоды. В прошлом, когда у нас о Рерихе еще почти ничего не знали, он проложил путь к его изучению, приблизил его к нам.
СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ О ПАВЛЕ ФЕДОРОВИЧЕ БЕЛИКОВЕ НЕИЗГЛАДИМА!
Александр Алехин
«Он все знает!»
Слово о Павле Федоровиче Беликове
Вот они лежат передо мною – письма Павла Федоровича. Перебираю их, перечитываю, и удивительно живо звучит голос этого человека, общение с которым доставляло мне великую радость.
Первое его письмо, датированное 21 июля 1968 года, начиналось так: «Глубокоуважаемый А. Д. (простите, не знаю Вашего имени, отчества), бесконечно благодарен Вам за сборник с Вашей статьей о Николае Константиновиче. Прочел ее с громадным удовольствием и большой пользой для себя…»
Как же обрадовало меня это письмо, тогда работавшего над диссертацией «Ранний период творчества Н. К. Рериха» и только что опубликовавшего статью, посвященную графике великого художника. Ведь уже в то время я убедился, как ничтожно мало пока еще на земле людей бескорыстных, для которых помочь кому-либо, сказать доброе слово – естественная потребность.
В его отношении ко мне не было и намека на менторство, а тем более какого-либо расчета. Он знал гораздо больше меня и все-таки, действительно, я был ему в чем-то полезен. Понимая это, я был горд, я был рад, что могу быть полезен такому человеку. Особенно остро я чувствую это сейчас, когда Павла Федоровича нет, когда редко замечаешь, что твоя работа кому-то нужна, ибо каждый считает себя знатоком, уникальным специалистом, ни в ком и ни в чем не нуждающимся.
Я был счастлив, что во время почти каждого посещения Москвы Павел Федорович приезжал ко мне домой, иногда с супругой, Галиной Васильевной, и мы делились с ним новостями, говорили о жизни, обсуждали планы. А их было обычно много и у него, и у меня. Особенно у