– Даже у интровертов есть лучшие друзья, – говорит Дэйв. – А у Уилла?
Это просто. Я уже открываю рот, чтобы ответить, но Дэйв опережает меня:
– Кроме тебя.
Я замолкаю. Теперь, когда, благодаря Дэйву, я выбываю из списка, вопрос заставляет меня задуматься. Уилл рассказывает о многих из тех, с кем он знаком, но я и правда ни разу не слышала, чтобы он называл кого-то другом.
Дэйв зевает и глубже откидывается на спинку дивана, еще немного, и он, забыв про свой вопрос, начинает клевать носом. Сидя рядом с похрапывающим братом, я смотрю на мелькающие на экране телевизора жуткие кадры и ничего не вижу.
Вместо этого я думаю о нашей первой годовщине, когда я устроила Уиллу сюрприз в виде поездки в Мемфис. У меня ушло несколько недель на подготовку импровизированного маршрута «Твоя жизнь». Из скупых рассказов Уилла о детстве я по крупицам выуживала информацию о значимых для него местах. Школа, улица, где он жил до тех пор, пока не умерла мать, «Пицца Хат», в которой он работал по вечерам и в выходные.
Но чем ближе подъезжали мы к городу, тем больше Уилл нервничал и тем молчаливей становился. На пустынном участке трассы I-40 он наконец признался. У него было несчастливое детство, и ему было неприятно возвращаться к воспоминаниям о жизни в Мемфисе. Одного раза было вполне достаточно. Мы развернулись и провели выходные в Нашвилле, исследуя местные бары.
Так что нет, Уилл не любил говорить о своем прошлом.
А Сиэтл? Что там? Или кто там?
Я смотрю на спящего брата, его грудная клетка вздымается и опускается в темноте. Как бы мне хотелось отмахнуться от подозрений Дэйва, отгородиться от его сомнений по поводу Уилла, чтобы все вопросы улетучились как дым.
Насколько хорошо я знала своего мужа?
7
В следующий раз я спускаюсь вниз, когда на часах уже почти десять. Все мои на кухне, пьют кофе и слушают, как Джеймс вслух зачитывает с айпада новости о крушении. Отец, сидящий за столом, кашляет в кулак. Джеймс замолкает на полуслове, все поворачиваются ко мне, и вид у них при этом виноватый и одновременно участливый, как у четырех ребятишек, которых я застала за кражей печенья.
– Черный ящик нашли? – спрашиваю без лишних предисловий.
Мама роняет лопатку в сковороду, на которой жарится яичница, и разворачивается ко мне всем корпусом, выглядит она так, будто провела ночь не лучше меня. Черные круги под глазами напоминают синяки, а обычно тщательно завитые с помощью термобигуди волосы безжизненно свисают вдоль опухшего лица.
– О, детка. – Она спешит ко мне по кафельному полу и крепко обнимает. – У меня просто сердце разрывается. Я могу что-то для тебя сделать? Тебе что-нибудь нужно?
Ох, сколько мне всего нужно. Мне нужно знать, что заставило Уилла сесть в тот самолет. Почему самолет упал. Какими были последние мгновения