Мне близки и знакомы эти строки, не раз я попадал в дикие бури на горных плато Крыма и испытал ярость ветра, снега и мороза. Но одно дело в мирное время, а когда вокруг коварный враг со смертельной пулей и подлость предателей, а ещё Голод и бездомность.
Я медленно обхожу знакомые места, где не раз бывал в туристских походах, и тут совершались сражения партизан с фашистами, будто ясно вижу всё происходящее вокруг и в падающем снеге, как память-образы, встают сильные и волевые лики моих крымчан. И что-то близкое и благородное связывает меня с ними. Неужели смерть! Там, на Ай-Петринском плато, у пещеры Иограф, слепая стихия лавины бросила нас, команду горноспасателей, в пропасть, где окровавленные и переломанные, мы замерзали и умирали в январском снегу. Скончался Артур Григорян, а на другой стороне плато в декабре 1941 года при страшной стуже попал в засаду Ялтинский партизанский отряд, где погибли многие.
Партизанская быль со страниц «Крымских тетрадей» Ильи Вергасова окунает и приближает нас в то уже далёкое, но горячее и героическое время, полное трагизма и террора. Смог ли я стать в ряды крымских партизан? Совершенно не нужный вопрос, я всегда был и буду с ними, будто я прошёл боль и беды, смотрел смерти в глаза, выдержал вступительный экзамен, а они, партизаны, уходили в лес без всяких тренировок и боевого опыта, да больные и не принятые в ряды Красной Армии, лишь по зову русского сердца, сражаясь за свою землю, дом и родных.
И дорога нам книга Вергасова своей горячностью и горечью партизанских лет, ставших вечностью и историей Крыма, воскресившей тени блуждающего бесстрашного поколения на горных кручах и тропах. «Когда из-за облаков показалась гора Роман-Кош, наступила тишина. Как будто не было страшной ночи, не было урагана и метели».
Они презирали смерть и стали бессмертными!
Узенбашская тропа
Потянуло опять в дорогу, чтобы снова ощутить горную свежесть и воскресить промелькнувшую юность. Ох, как трепетно и тревожно в водопаде весны, в сладком аромате воспоминаний ушедших любовных встреч и так неистово сгоравших минут-поцелуев. А сердце стучит и болит за минувшим очарованьем. Я иду по тропе, возвращаясь в прошлое, как в шальную грозу.
Как-то давным-давно, на Бойке, мы работали в археологической экспедиции, и по этой узорной каменной дороге с крепидами, словно средневековыми скрижалями, спускались к девчонкам в Ялту.
Тропа начинается на холме Дарсан. На Обводной дороге есть такая автобусная остановка. Минуем дикое скопище жутких по архитектуре и свалкам мусора автобаз, складов, хоздворов, бетонный завод и еще какую-то промышленную муть. И, наконец, оказываемся на лесной дороге к холму Ай-Яни, расположенному над Дарсаном. Затем минуем пересечение дорог, противопожарных просек и старая милая тропка-дорожка вступает в лес. Легко, длинными кольцами, она поднимается вверх, пересекая урочище Биюк-Мейдан с красивой полянкой среди леса и двумя площадками, расположенными