Флеокс и в самом деле смутился, совершенно не ожидая столь бурной реакции на свои слова. Будь он расчётливым человеком – тотчас бы отправился к Мовигану и сообщил о бунтовщике. Но он был другом, и сделал то, что, наверное, считал правильным – попытался разрядить обстановку нелепой шуткой.
– Услышал бы Мовиган – лопнул от злости. А ты ненавидишь даже Герли́нну? Мне казалось, она тебе нравится.
Михвелс тяжело дышал. За эти несколько секунд тишины, он слишком чётко осознал свою чудовищную ошибку. Все исследования и свою цель он только что поставил на грань уничтожения. Какая глупость. Непростительная опрометчивость. Но такие уж все брумнты – вспыльчивые и несдержанные. Поэтому когда Флеокс попытался сгладить ситуацию, напомнив о девушке – чувство полного смятения лишило дара речи.
– Герлинна?.. Нет… конечно, я не испытываю к ней ненависти…
Михвелс шумно вздохнул, чуть дрожащей рукой вытерев пот со лба. Он только сейчас ощутил невероятный озноб.
– Я к ней хорошо отношусь… хоть она и дочь Мовигана…
– Ну вот и славно – улыбнувшись, и считая размолвку законченной, выдохнул Флеокс.
Он подошел вплотную к растерянному другу, положив руку ему на плечо. В оранжевых глазах светилась забота и искреннее волнение за душевное благополучие приятеля.
– Тебе необходимо отдохнуть. Ты слишком много работаешь в последнее время. Это неправильно. Надо беречь силы, чтобы иметь шанс прийти к своей мечте.
Глава 2
Ивилон – единственная планета возле огромной ярко-зелёной звезды, поражала красотой и величием. Она имела форму эллипсоида, с разными длинами полуосей. Слишком растянутая в длину, с довольно невысокой вертикалью, она напоминала капсулу или сплюснутый бочонок, только большого размера. Её немного странная форма не вписывалась в стандарты других известных планет, что делало Ивилон своего рода интересным космическим объектом. Добавляло странности и яркая красная полоса светящихся газов, которая словно опоясывала планету на большой высоте, придавая ей загадочный и немного зловещий вид.
Преобладание красного цвета было и на поверхности Ивилона. И грунт, и вода, и растительность имели красный оттенок, смешанный с коричнево-бурой гаммой. Словно капли крови или вина, разбрызганные давно, изменили свой цвет, окрасив всё, к чему коснулись.
Но что особо выделалось, разбавляя красное преобладание – белые вкрапления льда. Четыре большие ледяные шапки располагались на крайних точках Ивилона, будто обозначая его границы, а множественные переплетённые полосы льда рассекали поверхность на неровные участки. Складывалось впечатление, что кто-то специально нанёс рисунок белой кистью, сделав причудливую,