Сэр Томас с мрачным лицом глубже уселся в кресле.
– Это достойно сожаления, но не причинит ей вреда, – помолчав, сказал он, – и никому из нас. Бесси Блаунт, которая пять лет находилась в интимной связи с королем и родила ему сына, извлекла из этого большую пользу и была удачно выдана замуж.
– Но Мария уже замужем, и ей больно сознавать, что она наставляет своему мужу рога. Едва ли она извлечет из этого что-то, кроме стыда и горя.
– Деньги, почести, преференции для семьи, – возразил отец, и в его глазах засветился расчетливый огонек.
Анна смотрела на него разинув рот. Неужели он готов за деньги продать собственную дочь?
– Мы все должны использовать сложные ситуации в свою пользу.
– Я думала, вы что-нибудь сделаете, чтобы прекратить это, – с трудом сдерживая злобу, заметила Анна.
– Увы, здесь я так же бессилен, как и Мария. Ты сама сказала: никто не смеет перечить королю.
– Я осмелюсь! – дерзко крикнула Анна и, с сердитым шелестом взмахнув юбками на прощание, оставила сэра Томаса.
Отец, казалось, был очень доволен собой.
– Меня назначили казначеем королевского двора и управляющим Тонбриджа, – ликовал он.
Они с Анной прогуливались вдоль набережной в Гринвиче, наслаждаясь первым теплым весенним вечером. После их перебранки из-за Марии Анна долгое время не могла заставить себя разговаривать с отцом, однако избегать встреч было невозможно – пришлось постепенно сменить гнев на милость и немного смягчиться по отношению к нему.
– Плата за грех? – спросила она.
Прошло два месяца с того дня, как Мария уступила домогательствам короля. Уилл ни о чем не догадывался, и Мария, хотя и смирилась с необходимостью терпеть ухаживания Генриха, которые признавала не такими уж неприятными, тем не менее ужасно страдала от чувства вины.
– Едва ли это так! – резко ответил сэр Томас, и благодушное настроение с него как рукой сняло. – Эти назначения – награда за мою многолетнюю верную службу и помощь в раскрытии замыслов герцога Бекингема. Любой в моем положении мог рассчитывать на благодарность короля. Я отвергаю твои намеки, будто получил эти должности только потому, что моя дочь делит ложе с его милостью.
– Как вы можете быть таким самодовольным? – бросила ему в ответ Анна.
– Могу, потому что должен!
Они продолжали идти в молчании, ловя на себе любопытные взгляды других гуляющих. Анна устремила глаза на реку, где сновали туда-сюда лодки, направлявшиеся в Лондон или в Дептфорд и к морю. Дул сильный ветер, и она придерживала рукой капор.
В то утро король посетил королеву в ее личных покоях и одарил Анну своим вниманием. Прошло три недели, как он соблазнил Марию, и все это время Анна едва могла заставить себя взглянуть на Генриха, потому что видела перед собой не монарха в прекрасной мантии, а себялюбивого, похотливого мужлана, который насильничал ее сестру, не задумываясь ни о