– Да, – подтвердил он, – и Стольником называют.
– Стольник или Сотник – это плохо. От этого прозвища войной веет, так называли командира сотни воинов в царских войсках, – объяснила девушка. – А вот Харитон – это хорошо, «осыпающий милостью» означает на греческом языке. Лучше осыпайте людей милостью, чем воюйте.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я упал с неба?
– Ангелы всякие бывают, – задумчиво сказала вещунья, – бывают ангелы мести, они сами приносят себя в жертву, уничтожая зло, но, карая зло его же методами, они теряют святость и в следующей жизни должны будут стать обычными людьми. Это их плата за справедливость.
– Ты хочешь сказать, что я ангел? – задумчиво спросил он.
– Я уже сказала, что не знаю, кто вы, потому что вы сами не хотите, чтобы это кто-либо знал.
Он задумался, такая череда различных слов тяжело укладывалась в голове. Их нужно поймать, связать и выявить смысл.
– Эй, дурики, что тут за разговоры? – резко крикнул Равиль, внезапно появившийся рядом с ними. Крикнул так, что девушка вздрогнула. Он, постукивая себя по бедру уже известной милицейской резиновой дубинкой, нагло прищурился. – Ты что, Кассандра, хахаля завела и мне изменяешь?
Девушка отвернулась от него. Ее колотила дрожь. Стольник смотрел на санитара безразличным взглядом, этот человек не вызывал у него никаких эмоций, хотя, похоже, хотел напугать.
– Ты что на меня вытаращился, шизик? – свирепо посмотрел на Стольника санитар.
– Меня Харитон зовут, – спокойно напомнил он, желая сделать приятное девушке, произнеся имя, которое ей нравилось, – у меня не шизофрения, а амнезия.
– Тебе мало, говнюк? Еще по башке хочешь получить? – аж взвизгнул санитар.
Харитон молчал. Он не знал, как надо реагировать на агрессию. Просто спокойно стоял, глядя санитару прямо в глаза.
– Вон отсюда пошел! – рявкнул санитар, замахнувшись дубинкой.
Стольник стоял неподвижно. Откуда-то он знал, что санитар не собирается его ударить, да и понятно ведь, что бить людей – это глупо. Эти желания от страхов, злобы и бессилия, санитар тоже должен это понимать. В таком возрасте уже пора.
Санитар отвел глаза и опустил дубинку. Вероятно, он привык, что его боялись. Воздух вокруг его головы стал густеть и темнеть, пока не приобрел коричневый оттенок. Стольник знал, что это цвет страха.
– Ты что, храбрый такой? – выхаркнул слова санитар.
– Да нет, я нормальный, – объяснил Стольник.
– Ты, псих, еще и издеваешься? – воскликнул санитар, в свечении вокруг его головы появился красный цвет агрессии. – Нормальных тут не держат!
Все происходило удивительно медленно. Стольник увидел, как напряглись суставы пальцев, как взлетела резиновая дубинка, размазываясь в пространстве, направляясь ему в шею, он удивился, для чего санитар делает такие медленные движения. Может, он просто хочет передать ему дубинку и неправильно ее направил. Харитон сделал шаг навстречу санитару, потом ушел немного в сторону, повернулся