Должно быть, подруга Жана де Ге прочитала мои мысли, потому что она сказала:
– Винсент вернется с минуты на минуту. Когда он придет, я пошлю его посмотреть, сидит ли она в машине. Где ты припарковался – на площади Республики?
– Да. (Да? Я не был в этом уверен.)
– Не беспокойся. Она вернется домой без тебя. Я бы так сделала на ее месте. А Гастон пригонит машину обратно. Ты шутил, когда сказал, что девочка уехала куда-то в грузовике?
– Нет, это действительно так. Мне сообщили об этом в банке.
– Ты относишься к этому очень спокойно.
– Я думаю, грузовик – с нашей фабрики. Да и что я мог сделать? Грузовик и Мари-Ноэль вместе с ним уже исчезли из виду, когда я поднялся из подвалов.
– А зачем ты туда спускался?
– Хотел заглянуть в сейф.
– Вот тут ты, верно, потерял спокойствие.
– О да.
Я ел ветчину и салат, отламывал кусочки хлеба и думал о том, насколько приятней мой сегодняшний ланч в компании этой сидящей напротив женщины, чем вчерашняя трапеза в столовой замка. Ход мыслей привел меня к единственному, еще не врученному подарку.
– В Сен-Жиле на комоде в гардеробной комнате стоит для тебя флакон духов, – сказал я.
– Спасибо. Мне что – сбегать за ним?
Я рассказал ей без утайки – теперь я уже мог смеяться над этим – об ошибке по вине буквы «Б».
– Не представляю, как это могло случиться, – сказала Бела, – ведь ты никогда не разговариваешь с сестрой. Или ты наконец решил сделать ей подношение в знак мира?
– Нет, – ответил я, – просто я ничего толком не соображал. Слишком много выпил накануне в Ле-Мане.
– Надо было напиться до полного бесчувствия, чтобы совершить такой чудовищный промах.
– О чем и речь, – сказал я.
Она подняла брови.
– Поездка в Париж оказалась неудачной?
– Весьма.
– У Корвале не захотели пойти навстречу?
– Они не желают продлевать контракт на наших условиях. А я, вернувшись, сказал братцу Полю, что продлил его. Вся семья и рабочие с verrerie думают, что я добился успеха. Вчера я снова начал переговоры по телефону, и в результате они согласились продлить контракт… на их условиях. Об этом еще не знает никто, кроме меня. Вот почему я поехал сегодня утром в банк – проверить, смогу ли я восполнить урон. Я все еще не знаю ответа.
Я оторвал взгляд от тарелки: ее широко раскрытые синие глаза пристально смотрели на меня.
– Как это ты не знаешь ответа? Прекрасно знаешь. Ты сказал мне перед отъездом, что фабрика работает себе в убыток и, если у Корвале не пойдут на твои условия, ее придется закрыть.
– Я не хочу ее закрывать, – сказал я. – Это будет несправедливо по отношению к рабочим.
– С каких