На ней все та же куртка из змеиной кожи, высокие сапоги и плотные, в обтяжку, лосины, будто созданные для того, чтобы подчеркивать идеальную линию бедер. Из кобуры справа выглядывает белая револьверная рукоятка из мамонтовой кости, из-за плеча – рукоять дробовика, закрепленного за спиной так, что можно выхватить одним движением. Да и помимо этого, оружием она увешана с ног до головы. Но при этом действовать любит именно своим знаменитым тесаком.
Марго. Сумасшедшая кровожадная стерва.
– М-м-м, Шарп! – сладким голоском пропела она, стряхивая со лба длинную серебристую прядь. – Соскучился?
Я подхватил упавший «Скофилд» и, морщась от боли в израненной ноге, направил неё. Она презрительно скривилась.
– Ты меня разочаровываешь, дорогой. Кто же устраивает пальбу в Хрипящем лесу? Ты хочешь, чтобы сюда сбежались людоеды со всей округи?
Она приблизилась ко мне – не торопясь, покачивая бедрами. И будто бы не замечая направленного прямо ей в лоб револьвера.
– К тому же, мы оба умеем считать. Ну, я надеюсь, что оба. У тебя в барабане всего два патрона. А из этой пукалки ты при всем старании не убьешь меня с двух выстрелов. Но очень… очень разозлишь.
Она мягко, но уверенно вырвала оружие из моей руки и, с усмешкой осмотрев, забросила в кусты. Вот ведь гадина! Я, зло сплюнув, плюхнулся на задницу, придерживая застрявшую ногу руками.
Она, не переставая самодовольно усмехаться, опустилась передо мной на одно колено, так, что наши лица оказались вровень.
Красивая она, конечно. Губы, пожалуй, тонковаты, но в остальном… Эти зеленые, с извечным хитроватым прищуром, глаза. Эта гибкая, стройная фигура. Эта манящая ложбинка между упругими полушариями, которую она, по-моему, даже в глубоководном скафандре умудрится продемонстрировать.
– Ты что, пялишься на мои сиськи? – фыркнула она. – В такой момент?
– Чем этот момент хуже любого другого? – парировал я. – Давай уже, делай свое дело! Это местечко не из тех, где ведут светские беседы. Да и стемнеет скоро.
– Ты что же, думаешь, что так легко отделаешься? – спросила она, плашмя похлопав меня клинком по плечу. И рассмеялась.
Смех у неё приятный. Мелодичный, сладкий. Но у тех, кто с ней знаком достаточно хорошо, от него внутренности сжимаются, как от прыжка в пропасть.
– Что ты задумала, Марго?
В её руках звякнули стальные браслеты наручников.
Да чтоб тебя! Только не это!
– А, так ты из этих? – вслух сказал я, стараясь казаться невозмутимым. – Я тебя разочарую – не любитель я таких развлечений.
– Ну, ты ведь даже не пробовал! – обиженно промурлыкала она, защелкивая браслеты на моих запястьях. Склонилась при этом нарочито близко, будто дразня. Я почувствовал на шее её дыханье и щекочущее прикосновенье волос. Пахло от неё цветущим вереском – одновременно горьковатым и сладким, дурманящим, как свежий мед.
А еще, как всегда – кровью.
Она