Наконец, Аларик закончил ритуал с салфеткой, сложил локти на крыше машины и пристально уставился на Ханну.
– Я задам тебе вопрос, и от ответа, который ты дашь, зависит, поедешь ли ты со мной кататься, – сказал он, уставившись на нее с хитрецой.
Похоже, сегодня все будут испытывать Ханну на прочность, смекалку и терпение. Это будет самое долгое собеседование в ее жизни.
– Для чего ты лезешь в Отдел убийств? – спросил лейтенант.
И вроде ответ Ханна заготовила уже давно, потому что все работодатели прежде всего интересуются, зачем кандидат, вообще, сюда пришел. Они ждут, что он начнет расхваливать фирму и ее достижения, клятвенно заверит, что хочет влиться в столь успешный и стабильный коллектив, чтобы внести свой полезный вклад в развитие дела. Но Аларик явно не желал слышать те сопли, что Ханна приготовила для капитана Фалька о долге стража порядка бороться со всякого рода несправедливостью, даже если от ее уродства и извращения выворачивает кишки. На самом деле Ханна соврала капитану. Она хочет ловить убийц, но не в этом причина, по которой она пришла сюда.
– Престиж, – ответила Ханна.
Аларик прищурился, выковыривая языком мясо меж зубов. А потом хитро улыбнулся и произнес:
– А тебя немало потрепало, скажу я, если ты дошла до края.
Дальше убойного отдела по уровню значимости и уважения шло лишь бюро по расследованию федеральных преступлений, ну, и спецслужбы.
– Мне по-другому не выжить. Меня везде загнобят. Либо я сама сгнию где-нибудь в офисной коморке, – откровенно добавила Ханна.
Аларик опустил глаза, точно просчитывая что-то в уме, потом открыл дверь автомобиля и сел внутрь.
– Ну, поехали. Посмотрим, что ты за фрукт! – крикнул он из машины.
Ханна улыбнулась своей второй победе за этот день. Может, сегодня бог все же на ее стороне?
***
Она открыла глаза от слепящего солнца, чьи лучи проделали долгий путь от подоконника до пола и, наконец, добрались до подушки, на которой лежала ее голова с взлохмаченными волосами. Теплота солнечного светила и назревающее летнее настроение, которое уже подошло к порогу и вот-вот постучит с требованием впустить, наполнили грудь необъяснимой легкостью и эйфорией, будто замерзшее тело и истерзанное холодами и тяготами сердце постепенно отогревались и возвращались к жизни после долгого беспокойного сна.
Ее сердце ожило. Она смотрела на запястье