Пожертвования и впрямь были значитльны, однако же они куда-то подевались (в хищении был обвинен предводитель дворянства Н. Шишкин), и на время об идее установки памятника позабыли. Вновь к ней вернулись только в 1857 году. На этот раз замыслы были поскромнее – просто фигура императора, который опирается на якорь. И этот памятник был установлен в 1860 году. Это был первый в городе скульптурный памятник. Открытие его сопровождалось салютом, парадною проходкою Азовского полка и, естественно, обедом на 400 персон в зале Дворянского собрания.
Памятник сделался одним из символов Воронежа. У него встречались горожане, а приезжие могли спокойно отдохнуть от непривычной суеты на лавочке у монумента. Александр Эртель описывал подобные сладостные минуты: «У статуи Петра было безлюдно. Николай сел на скамеечку – у него подкашивались ноги от усталости – и бесцельно устремил глаза в пространство. Внизу развертывался по холмам город: пестрели крыши, толпились дома, выступали церкви; дальше обозначалась широко проторенною дорогой извилистая река, чернели слободы, еще дальше, еще дальше – белая, однообразная, настоящая степная равнина уходила без конца. Мало-помалу на Николая повеяло от этой равнины привычным ему впечатлением простора и тишины. Он начинал успокаиваться, приходить в себя, собирать рассеянные мысли».
Памятник стал также местом и официальным, представительским. Именно здесь, когда в 1914 году воронежцы готовились к визиту царя Николая Второго, установили гигантскую триумфальную арку. Один только только двуглавый орел, размещавшийся посередине, весил двадцать пудов.
Естественно, как и любой изветсный монумент, он обрастал какими-то историями и легендами. Например, Владимир Гиляровский, будучи в Воронеже, увидел статую Петра, взглянул по направлению его протянутой руки и сочинил такой экспромт:
Смотрите, русское дворянство,
Петр Первый и по смерти строг, —
Глядит на интендантство,
А пальцем кажет на острог!
Да, там действительно располагалась