– Софи, тебе следовало подождать меня, – послышался сзади обеспокоенный голос Эда, едва перебивающий торопливый топот его ног по угрожающе скрипящему полу.
И тут Софи прорвало: она бросилась к Эду, намокая его полосатую рубашку прорвавшимся потоком из своих слез.
– Они осквернили мой дом, опустошив его! Ты видишь, здесь ничего не осталось, кроме совсем личных вещей! Как они могли?! Неужели у этих уродов нет ничего святого?!
Эд, как всегда, мудро не отвечал, давая ей выговориться, а сам временем осматривал удручающую обстановку. Действительно, кругом стояли голые стены, лишь местами где-то лежали изувеченные фотографии, бумаги, засохшие растения, мусор в виде окурков и упаковок из-под еды, принесенные явно извне. Помимо этого, присутствовали следы значительного повреждения; вон в гостиной зияла дырка в стене, а под разбитым окном набух пол, потолок частично обвалился, обнажая деревянные перекрытия. «Как они еще входную дверь не сняли» – подумал Эд, кипя от возмущения, поглаживая благоверную по спине, пока она не успокоилась.
– Ладно, поднимемся на второй этаж. – Заявила она глухим голосом.
– Зачем, там же наверняка та же картина, и вдруг еще чего, например, свалимся вниз и переломаем себе все кости?
– Я не уйду отсюда, пока не осмотрю каждый квадратный дюйм. Не для того я прилетела, чтобы так сразу уйти, переступив порог.
С опаской поднимаясь на второй этаж, Софи крепко прижимала к своей груди собранные фотографии, словно священную реликвию. В ее спальне, как и в других, точно так же было пусто. Ей не оставили даже тот домик, который был сделан из пластилина ее руками. И альбомы с многочисленными рисунками, на которых изображалась ее семья в полном сборе. Да вообще ничего! Казалось бы: вещи, которые никому и не нужны даже даром, а оказывается, и им нашлось применение. Повторяя про себя словно мантру обещание данное самой себе не терять самообладания, Софи не становилось легче. Напротив, отчаяние только приобретало больше мощи, и в каждую секунду оно могло вырваться наружу девятым валом.
– Меня лишили воспоминаний, понимаешь? – надрывная нотка в голосе красноречиво свидетельствовала о требовании в немедленной поддержке и помощи. Эд вывел ее на улицу, не встречая никакого сопротивления со стороны несчастной сироты. Софи на этот раз не рыдала, но в ее руках фотографии снова превращались в мятые комки.
Из дома напротив вышла пожилая дама худощавого телосложения. На ней был брючный костюм темно-вишневого цвета, а седую голову украшала маленькая шляпа черного цвета с цветком с кружевным обрамлением. Увидев двух молодых людей у заброшенного дома, она явно передумала идти своей дорогой и засеменила к ним, придерживая свою сумочку, которая постоянно спадала