– «Милорд! Беру ваше привидение в придачу к обстановке».
В кабинет тихонько, словно опоздавшая ученица, проскользнула Вера Михайловна. У нее были пышные кудри темно-вишневого цвета и все еще тонкая фигура, хотя беременность уже стала заметной. Она ласковым шепотом поздоровалась, юркнула за первую парту и превратилась в слух. А я с сожалением подумала, что скоро она уйдет в декрет и больше не будет драмкружка.
Перешли к сцене с кровавым пятном на полу.
Совсем нестрашным, детским голосом Валя воскликнула:
– «Здесь пролита кровь!»
Валя была маленького роста, с чуть оттопыренными ушами, и выражением лица напоминала удивленную добродушную обезьянку. Конечно, ей нисколько не подходила роль чопорной и суеверной экономки, к тому же Валя плохо запоминала текст, но ей ужасно нравилось играть.
– «Сцену освещает вспышка молнии, раздается удар грома», – прочитала Вера Михайловна.
– Ба-бах! – прогрохотали Сережа и Ярик.
Валя аккуратно присела в обморок.
– Вот! Уже намного лучше! – похвалила ее Вера Михайловна. – Только падай увереннее! На сцене будет мягкое кресло – не ударишься.
Валя счастливо закивала.
Хотелось, чтобы репетиция никогда не заканчивалась, тянулась до тех пор, пока ночной сторож дядя Вадим, худощавый великан с седыми висками и медленной королевской походкой, не придет и не встанет в дверном проеме, намекая, что пора закругляться.
А вот моя любимая сцена: Сережа в роли призрака Кентервильского бродит по комнате и ностальгирует о своих триумфальных явлениях членам семьи в роли Графа без Головы и Монаха-вампира. Только на репетициях можно не таясь наблюдать за Сережей сколько угодно.
Все замирали, когда Сережа с глубоким тихим отчаянием и бездонными паузами произносил свои реплики: «Я не сплю триста лет… Целых триста лет!.. Я очень устал!»
Когда он говорил о Саде Смерти, то смотрел перед собой так, словно видел это таинственное место наяву. Он уводил, затягивал в свой призрачный мир, и все кругом наполнялось задумчивой тоской, чудились приятные запахи пыли, дождя и мокрых каменных стен замка. Казалось, если распахнуть сейчас дверь кабинета, вместо коридора с коричневым линолеумом за ней обнаружится холодная вересковая пустошь.
Как же не хотелось возвращаться назад, в кабинет географии! Но еще страшнее было думать о том, что это наш последний спектакль. Вера Михайловна уйдет, кружка не будет, а Сережа после выпуска уедет.
Глава 6
Записка
В понедельник мне не повезло: на литературе ко мне подсел Троша. Даже не потому, что собирался списывать или просто донимать, а потому, что любил перемещаться по классу. Так он держал нас в напряжении. Кроме неприкосновенных Русаковой и Щукиной, никто не чувствовал себя в безопасности, зная, что Троша в любой момент может расположиться по соседству. Порой он долго прогуливался между рядами, выбирая жертву. Конечно, девочки старались садиться парами,