Ну а что вот прямо здесь и сейчас, у приемной стойки миграционной службы, спасаемые еще не осознали, что им реально открыт шанс на лучшую участь – это уже так, издержки процесса. Хомо сапиенс, он скотина упрямая, и лучшая его половина тут, массаракш, ни капельки ни лучше…
В общем, останавливает меня не шум горячих латиносских «демографичек» сам по себе – а то я его не слышал, чай, несколько месяцев на этой самой Базе проработал, прежде чем по ряду уважительных причин сменил род деятельности и, условно выражаясь, гражданство, – а сопутствующие обстоятельства. А именно: семеро шкафчиков из Охранной службы, которые демонстративно перевесили свои «эм-четыре» на грудь, мол, предбоевая готовность – и категорически данной демонстрацией боеготовности не впечатленная девчонка неопределенно евразийских[5] кровей, вся из себя миниатюрная, босиком, в грязных оранжевых шортиках и куцей драной маечке-топике. Очи у девчонки сейчас в пол-лица, полыхают яростью, и всех присутствующих скопом и по отдельности она поливает сложноподчиненными матерными конструкциями как минимум на трех языках (английский я понял, испанский опознал, ну а прочее явно в том же ключе). Шкафчики не скажу что пребывают в охренении, они за время службы тоже навидались и наслушались всякого, однако, судя по мордам лиц, народ сейчас с удовольствием достал бы блокнотики – законспектировать особо смачные обороты.
– Неплохо, девонька, совсем неплохо, – появляется на сцене габаритная дама в форменной повседневке орденских служащих. Новая действующая персона почти с меня ростом и чуть ли не вдвое тяжелее, на поясе «беретта», на рукаве песочной рубашки выцветший шеврон старшего сержанта[6], волосы подстрижены по-военному коротко-строго и окрашены в малиновый цвет под уставной армейский берет, какой сотрудники Охранной службы носят на посту, а патрульные – вне боевой ситуации. – Если не затруднит, потом запишешь мне этот загиб, хорошо?
Пигалица набирает воздуха в тощую грудь… и выдыхает, остановленная «дружеским» похлопыванием по плечу. А мадам старший сержант, которая на самом деле замдиректора Базы, все так же держит по-родственному тяжелую длань на плече возмутительницы спокойствия и нашаривает взглядом старшего из охранников.
– Хартвелл, лишних – вон.
Шкафчики хлопают створками… в смысле, перетекают в стойку «вольно» и вдоль стеночки просачиваются кто наружу, кто в другие помещения, оставив в зале регистрации только обычную двойку бойцов, которые, раз уж ситуация более не критическая, изображают интерьерное дополнение к декоративным фикусам. Меня «лишним» не сочли, повезло, а может, просто не до того было; и хорошо, хоть досмотрю неожиданное развлечение. Высокое же