Из чтений по церковной археологии и литургике. А.П. Голубцов

вере. Без сомнения, языческий фанатизм затруднял это дело до невозможности: чернь нападала иногда и на христианские кладбища, угрожая им разрушением. Известное восклицание Тертуллиана: areae non sint, разумеется, неоднократно повторялось язычниками, но это не было формальным отнятием у христиан права погребения. До половины III века неизвестно ни одного эдикта, ни одного правительственного распоряжения, которым бы отнималось у христиан это право; и нет сомнения, что в это именно время возникло большинство катакомбных склепов. Даже указ Валериана 257 года, которым запрещалось «делать собрания или посещать так называемые усыпальницы», был направлен не против самого погребального обряда, а против собраний, к которым он давал повод, собраний, казавшихся римскому правительству подозрительными. В 260 году Галлиен отменил распоряжение своего предшественника и предоставил в распоряжение христианских епископов «места богослужебные» – loca religiosa, и между ними усыпальницы, конфискованные в силу эдикта Валерианова[39]. После этого времени правительственные распоряжения относительно христианских кладбищ меняются и пользование ими подвергается опасности. Но теперь больше, чем в другое какое-либо время христиане принуждены были скрываться в своих подземельях и делать из них места убежища.

      В пользу этой свободы погребения в Риме говорят, наконец, права и преимущества, предоставленные римскими законами товариществам бедных людей, составлявшимся для обеспечения их членам приличного погребения. Эти корпорации, так называемые collegia funeraria, были вызваны двумя причинами: недостатком, а следовательно, дороговизной мест погребения и бедностью большинства людей среднего и низшего класса, отпущенников и рабов. Оба мотива были до того настоятельны, что принудили правительство, относившееся вообще недоверчиво к корпорациям, не только терпеть их, но и оградить их существование положительным законом. Надписи, находимые в римских колумбариях или гробницах, заверяют их существование самым наглядным образом. Так, например, по закону коллегии Эскулапа и Гигии, как он излагается на одном могильном памятнике, два лица: Сильвия Марцеллина, дочь Гаия, и Публий Зенон, отпущенник Августа, пожертвовали в память умерших лиц из коллегии Эскулапа и Гигии определенную сумму денег и кроме того земельный участок, ограничив пользование этим пожертвованием известными условиями. Другой в высшей степени любопытный памятник этого рода представляет как бы устав погребальной коллегии и знакомит нас как с подробностями ее внутреннего устройства, так и с обрядовой стороной погребения и поминок. Из него видно, что каждая коллегия, избиравшая обыкновенно в покровители себе какое-либо божество, имела свои праздничные дни, связанные с именами выдающихся ее членов. В эти дни происходили главные собрания участников той или другой ассоциации. Церемонии, соблюдавшиеся при этом, состояли в том, что родственники или исполнители воли умершего отправлялись на его могилу, украшали ее венками