Впрочем, ничего удивительного. Я объездил не один десяток Клубов. Во многих бывал не один раз. Реклама плоскореза в Клубах может поступиться разве лишь рекламе фармпрепаратов на телевидении. Все – буквально все – Клубы утопают в рекламе плоскореза. И с уличных стендов на тротуарах, и с плакатов между стеклами окон, и с простенков внутри помещений – отовсюду льются рассказы о том, ЧТО может плоскорез. И это хорошо. Но не видел я ни разу даже намека на то, КАК орудовать плоскорезом. Ни рисунка, ни пиктограммы, ни снимка. Непростительное упущение! Ни разу не видел я показа, как подступиться к этому шедевру, как сроднить с ним руки. А это уже – совсем никуда, полный провал пропаганды.
Снимки справа – запоздалая попытка исправить ситуацию. Эти снимки мы сделали с моим учеником, руководителем Чугуевского Клуба Артемом Бакуменко. Думаю, что показать плоскорез в работе можно намного более выпукло, чем у нас. И надеюсь, умельцы найдутся. Плоскорез, изобретенный Владимиром Васильевичем для полноценной работы после тяжелейшего инфаркта, достоин лучшей доли, чем быть никудышным дублером (подумать только!) мотыги. Мотыга и инфаркт??? Симбиоз на ять!
На фото 1–1 – правильный хват плоскореза. Корпус земледельца – прямой. Движения напоминают сдержанную косьбу. Лезвие стелется по земле (фото 1–2), плоско и мелко подрезает почву, как бы скоблит ее. Усилие – в десятки раз меньшее, чем при работе с тяпкой. Безопасное даже после инфаркта. Внешний признак правильного хвата – большие пальцы смотрят вверх.
Фото 1–1. Правильный хват плоскореза
Фото 1–2. Правильное положение лезвия
На фото 1–3 – неправильный хват. Корпус – в три погибели. Большие пальцы направлены вниз по черенку. Лезвие МОТЫЖИТ землю. И делать это плоскорезом даже труднее, чем тяпкой или мотыгой, – плоскорез легок, и нужно известное усилие, чтобы вогнать его в землю (на фото 1–3 и фото 1–4 отчетливо видно, что лезвие перпендикулярно поверхности почвы).
Фото 1–3. Неправильный хват плоскореза
Фото 1–4. Неправильное положение лезвия
Уверен, что выдающемуся изобретению Владимира Васильевича суждена долгая жизнь. Рано или поздно земледельцы привыкнут