Объект ликвидации. Владимир Марышев

который за свои сорок лет навидался всякого, мерзко засосало под ложечкой. Глаза у Вэня были пустые, как у мумии. Густо вымазанная глиной челка слиплась и уже не выглядела смешной. Ошметки грязи прилипли к лицу, рукам и светло-зеленому комбинезону, в котором бортинженера похоронили.

      Вэнь ощупал прозрачную броню. Затем, словно пробуя ее на прочность, надавил: сначала одной рукой, потом – обеими. У него, разумеется, ничего не вышло: мономолекулярный супергласс – материал серьезный. Убедившись, что окно не подается, китаец снова отошел и стал топтаться на месте. Время от времени он поворачивался на несколько градусов и, вытянув шею, замирал. «Как ищейка, берущая след», – подумалось Лосеву.

      Наконец, видимо, след был взят. Станция представляла в плане косой крест: от ромбической центральной части отходили четыре луча. Вэнь выбрал северо-восточный луч и уверенно двинулся к его оконечности. Той самой, где находился силовой отсек с ядерным реактором.

      Лосев проводил китайца полубезумным взглядом. Он не верил в оживших мертвецов, но один из них преспокойно разгуливал под окном, словно никогда не умирал. Это требовало разумного объяснения. Проще всего было напустить на недопокойника разведчиков, чтобы они спеленали его ловчей сетью и доставили на лабораторный стол. А там новым объектом займется умный аппарат, который вчера препарировал одну из местных тварей – пучеглазую сухопутную лягушку. Пора дать ему настоящую работу, сколько можно упражняться на мелюзге?