По-моему, вырисовывалась довольно-таки понятная картина. Правда, на этот холст следовало нанести еще несколько недостающих мазков. На предпоследней гравюре я убивал какую-то женщину. Зачем я это сделаю и кто она? На последней – участвовал в Великой Битве, про которую мне столько наговорил Живущий-В-Тумане. Тогда я посчитал это хитрой уловкой, но теперь, когда первые три предсказания сбылись, у меня не было причин думать, что последние два не сбудутся. Это означало, что не все в рассказе Живущего-В-Тумане – ложь.
Основной преградой, о которую разбивались все мои рассуждения, было мое отражение. Я считал его героем своего сна, а оно появилось в реальном мире. Толсон сказал, что ничего об этом не знает, и я верил ему. Может оно – плод моего разгоряченного битвой и головной болью воображения? С каждым днем я все больше и больше склонялся к этой мысли, тем не менее ощущая всем своим естеством какую-то смутную тревогу.
Мы ждали дня, когда должна начаться битва. Укрывшись в небольшой роще, спрятанной между холмов, мы отдыхали от почти сказочного рейда, совершенного нами меньше чем за две недели. Мы точили свое оружие: мечи, топоры и ножи, уже успевшие затупиться за это время. Я постоянно напоминал воинам, что от них требуется: как построиться для ведения боя, как перестраиваться при отступлении, какие маневры нужно использовать, чтобы противник понес как можно больший урон.
Толсон все время ходил угрюмый. Он был нашим заложником и стал бы нашей козырной картой в случае поражения. Мне было жаль этого смешного, немного дебиловатого парня, но война есть война. Если бы я отпустил его, то он сразу бы рванул к отцу и сдал бы ему нас, а убивать его не имело смысла – он мог нам еще пригодиться.
Глава VIII. Радости и горести
Наступило утро битвы. Как только восток заалел, в остывшем за ночь воздухе зазвучали крупная барабанная дробь, крики, металлический лязг. Я взобрался на холм и окинул взглядом бескрайнюю степь. Было прохладно, поэтому я поплотнее закутался в плащ и долго медитировал – ложиться на холодную землю или нет. В лагере Скворта царила страшная суета, и, останься я стоять в полный рост, то никто бы меня не заметил. Но, решив лишний раз не рисковать, я, сжав зубы, все-таки улегся в траву и наблюдал, как бермандцы выстраиваются в стройные колонны. Боевые знамена трепетали на ветру. Я узнал, глядя на гербы, изображенные на них, что почти все знатные лорды королевства остались верны своему монарху и будут участвовать в сегодняшнем сражении. Справа медленно