И вскоре они тайно покинули град.
***
Путь оказался не близким. По ощущениям Грега, они шли часа четыре, но впереди всё еще маячили красные пески, без намека на город. Верблюды начали уставать. Грег собрался спросить у Анфиянны, что будет, когда животные полностью выдохнутся, но тут заметил – через марево, через дымку: высокие деревья с фиолетовыми плодами, с большими листьями. И воду – прозрачную голубую – маленькое озеро. Когда они подошли ближе, Грег увидел и палатки, на вроде тех, что у города. Приют для уставших путников.
У водоема отдыхали еще двое мужчин и женщина. Грязные, уставшие, они с опаской смотрели на них.
«Бедуины, – пояснила Анфиянна, – живут в песках, но недалеко от городов. Бесполезные. Но эти вреда не причинят». Её губы изогнулись в злой усмешке.
Девушка зашла в палатку и зазывно поманила Грега к себе.
«Неужели не хочешь?».
«Нет».
Анфиянна нарочито медленно сняла тунику.
Неприятное осознание кольнуло душу Грега. Хоть он и считал Анфиянну распутной девицей, странным образом правящей городом, он не мог не понимать, что та привлекательна. И он понимал, какая должна быть реакция у его тела. Даже если разум протестует. Но он не чувствовал ничего. Абсолютная пустота. Как тогда в пустыне: он понимал, что должно бросать в жар, но не бросало.
Еще он понимал, что должен испугаться от этого осознания. Но страха не было. Только странное, иррациональное, не поддающееся логике осознание, что так и должно быть.
А может, просто на него обрушилось слишком много перемен, слишком много всего.
Грег демонстративно отвернулся и сел у края воды. Из голубой глади на него смотрело чужое лицо в чужом наряде. И всё вокруг было чужим. Спиной он чувствовал прожигающий недовольный взгляд Анфиянны – но желания чужой девицы волновали меньше всего. Она явно хочет использовать его – Грег не знал, как точно, и не понимал, зачем и почему именно он нужен ей – но нужен, иначе давно бы уже испепелила на месте.
Отдохнув, они двинулись дальше. И вскоре добрались до соседнего города.
От града, которым правила Анфиянна, тот не сильно отличался. Разве что дома были чуть выше. И улицы более грязные, с резкими, заставляющими глаза слезиться запахами, с пьяными и нищими, с распутными девками, с кричащими торговцами. И сотни путников на верблюдах, приходящих и уходящих, слоняющихся туда-сюда то ли по делу, то ли нет.
По городу они ходили молча. Пока Анфиянна ни склонилась над пьяным бродягой, подала ему одну золотую монету и что-то спросила.
«Маго», – единственное расслышал Грег.
Бродяга рассмеялся так сильно, что захрипел и сплюнул кровью. Ответил и указал направо по улице.
«Что он сказал?» – поинтересовался Грег.
«Что