Конечно, я немного стеснялся читать про себя. Мне было неловко, как бывает неловко подростку, когда мама с твоими одноклассниками рассматривает твой альбом с фотографиями. Но я помогал маме, из любви и уважения к ней, запечатлеть те события из моей взрослой жизни, при которых она не присутствовала. И вот теперь я благодарен ей, что эта книга существует. Благодарен ей за всю свою жизнь. Благодарен за эти честные строки воспоминаний о наших бедах и радостях, поражениях и приобретениях, досадных промахах и счастливых удачах.
Мамочка, я люблю тебя! Спасибо тебе за эту жизнь и за эту книгу. Рад был поучаствовать в создании этого текста своими рассказами. Надеюсь, этот труд будет интересен тем, кому должен быть интересен.
Леонид Агутин
Прежде чем…
Уважаемый читатель!
Скромный тираж книги «Мой сын Леонид Агутин» (1998), несмотря на мой писательский непрофессионализм и свалившийся на нашу страну дефолт, разошелся быстро. Уже через год книга с прилавков столичных магазинов исчезла.
Думаю, этому в определенной степени способствовали презентации книги, проводимые мною в читальных залах библиотек и просто в холлах подмосковных пансионатов на Клязьме, где мы с мужем обычно отдыхаем.
Не желая того, я сама вышла из тени популярности сына, стала узнаваемой в «определенных кругах»… Такие встречи продолжались и тогда, когда и презентовать-то уже было нечего, а на вопросы «где можно купить книгу?» я могла лишь развести руками…
Всякий раз среди 20–30 моих собеседников встречались люди разных возрастов – мои ровесники и старше, мои дети и даже внуки. И у всех я видела неподдельный искренний интерес к заявленной теме разговора. За прошедшие 20 лет выросло целое новое поколение… Все они тоже любят Леонида Агутина, ревностно следят за его творчеством, организуют фан-клубы в соцсетях…
Несмотря на обилие информации в различных изданиях, мне до сих пор задают все тот же вопрос: не собираюсь ли я переиздать книгу?.. Не собиралась. Поначалу… Потом такая мысль приходила, и не один раз… Перечитывая книгу, я сама находила в ней какие-то неточности, неудачные речевые обороты, которые хотелось тут же исправить, уточнить, не нарушая при этом фактическую основу рассказа. Вспоминались забытые и появлялись не известные мне ранее подробности и эпизоды, которые казались значимыми и находили свое местечко в тексте… Все это требовало определенной переработки материала…
Издание первой книги имеет свою историю, о чем я расскажу позже… Тут лишь повторюсь: изначально книга не предназначалась для широкой публики и была подарком сыну к его 30-летнему юбилею… И закончилась она на самом интересном месте – зарождении романа Леонида и Анжелики, который перерос в большую красивую любовь, соединившую их судьбы… Об этом мне тоже хочется рассказать.
Не знаю, добавит ли переиздание моей книги популярности этим заслуженным артистам России, и без того не обделенным вниманием прессы, поклонников и людской молвы, отмеченным дипломами и премиями престижных конкурсов. Но 2018 год необычный – у сына намечается много круглых дат:
50-летие со дня рождения;
30 лет дембелю из пограничных войск;
30 лет, как впервые прозвучала по радио его песня. И диктор, представляя автора, сказала: «Запомните это имя!»;
20 лет судьбоносному «Февралю» и столько же их встрече в кафе Elephant… С этого момента и начался их «Млечный Путь»….
Две дороги, два пути,
Словно в косу, заплети…
Я прошу принять эту книгу не как литературное произведение, а как доверительный рассказ матери о сыне, его непростом творческом пути.
Я выражаю искреннюю признательность и благодарность моим близким, многочисленным друзьям и знакомым, вдохновившим меня и оказывавшим порой незаменимую, бесценную помощь в создании этой книги.
Людмила Агутина
От автора
Я хочу уничтожить горе, Чтоб на счастье время оставить.
1997 год. Весна. Москва в ожидании майских праздников пестрит афишами концертов звезд российской эстрады. Но для меня среди них особое значение имеет одна: «Концертный зал «Россия». Четыре дня поет Леонид Агутин».
Леонид Агутин – мой сын.
Я бываю на всех Лёниных концертах в Москве. И каждый раз я испытываю двойственное чувство: с одной стороны, вижу на сцене своего сына, но в то же время, наблюдая переполненные залы и тысячи глаз, устремленных на него, тысячи рук, аплодирующих ему, понимаю – на сцене кумир зрителей.
Как и все в зале, «завожусь» от его песен, аплодирую, даже пытаюсь пробиться с цветами к сцене и единственное, чем отличаюсь от остальных, – не слышным никому, учащенным от волнения за сына биением сердца. Ведь только я знаю, каким трудом это далось,