– Твоя фантазия поистине не имеет границ.
– Но ты не можешь отрицать, что тоже не вполне обычна! – не унимался Ян. – Ведь не многие могут собирать эти дурацкие фрукты, они ведь не всем в руки даются, верно?
– Ян, тебя заносит. Мы просто адаптируемся к этому месту, вот и все! – настаивала Дея. – Когда Вайес вел меня к стене, он говорил, что не все жители Багорта родились тут, но в конечном итоге все, кто остается, становятся частью этот места и со временем не отличается от остальных. А тем, кому не пройти адаптацию самостоятельно, помогает пространство за стеной. Понятно тебе, фантазер?
Дискуссию друзей прервало появление Маюн. Она показалась над верхушками деревьев и плавно приземлилась на их ветку. Ян, молча усадил Дею на спину птицы и, устроившись у нее за спиной что-то крикнул Маюн.
Они хранили молчание, делая вид, что раздражены, но на самом деле это было не так. Такие разные, они удивительным образом дополняли друг друга. Авантюрист Ян и рассудительная Дея понимали, что не смогут жить порознь. Ян не выпутался бы без нее и из половины своих бестолковых злоключений, а ей без него стало бы смертельно скучно.
Маюн облетела весь лес и Дею поразили его колоссальные размеры. Такой огромный, с плотно сомкнутой кроной деревьев, он казался неприступным, призванным охранять что-то. Лишь озеро Лад светилось и мерцало, словно драгоценный камень в лиственной оправе. Оно, несомненно, было сердцем леса, его главным украшением. С высоты их полета сложно было разглядеть детали; как ни всматривалась Дея, но чувствовалось, что там кипит жизнь.
С южной и северной сторон леса простирались скалистые пласты, с высоты они напоминали лысины. Но если присмотреться, то можно было разобрать странные спиралевидные рисунки, будто гранит и мрамор расплавили и неравномерно перемешали, а узоры потом так и застыли. За лысыми скалами простирались поля вполне обычного изумрудного цвета. Поля были усеяны движущимися точками, и большинство из них стекались к сверкающей золотой ниточке.
– Что это там внизу? – поинтересовалась Дея.
– Дикие кони пасутся на Лимонной реке, – отвечал Ян, а Маюн стала медленно снижаться.
Точки начали вырисовываться в силуэты, и скоро Дея уже могла разглядеть изящных, тонконогих лошадей такого же лимонного цвета, как и река, на которой они паслись. Некоторые особо крупные были в серое яблоко с гривой такого же оттенка.
– Те, что покрупней – жеребцы, – пояснил Ян, – они только на закате такие красивые, днем они белые, а река, ничем не отличается от Невы. Но как только солнце начинает садиться, она окрашивается в его золото, и кони вместе с ней.
Картина действительно была на редкость удивительная. Яркий блеск реки в закатном солнце и великолепные скакуны,