Женщина суетилась вокруг них, приглашая:
– Садитесь, садитесь!
От нечего делать Габдулла стал оглядывать комнату. Рваная занавеска, маленькое саке, над ним висело белое платье, а под столом он заметил пустые бутылки. В углу комнаты стоял сундук, на нём лежала женщина со встрёпанной головой, ноги её в стоптанных ботинках и грязных рваных чулках свисали с сундука. Габдулла смотрел на всё это с брезгливостью.
Женщина принялась будить спящую:
– Фатыма! Фатыма! Гости у нас! Вот ведь вонючка какая, не хочет просыпаться, – пожаловалась она, обернувшись. – Понятное дело, наклюкалась, как свинья. А ведь жаловалась, будто заболела, будто всё тело у ней ломит.
Как ни уверял Мансур: «Да не нужна она нам, мы по другому делу», – та настойчиво продолжала трясти подругу, пока не добилась своего.
Фатыма, проснувшись, увидела гостей и, вскричав: «Ай!», словно её застигли за постыдным занятием, соскочила на пол.
Красная физиономия, осоловелые глаза делали её ещё безобразней. Она пыталась оправить на себе одежды, но сильно покачнулась и чуть не упала, потом, разинув большой рот, принялась зевать. При виде её чёрных крашеных зубов, большого языка Габдулла с отвращением отвернулся. Она потягивалась, зевала и, наконец, решив, что с «туалетом» таким образом покончено, подошла к мужчинам и протянула руки:
– Здравствуйте.
Мерзкий запах перегара, смешанный с вонью немытого тела, исходивший от неё, был невыносим.
Обращаясь к первой женщине, Мансур рассказал, что привело их сюда. Но она, как и все, ничего не поняла и сказала:
– Она, что же, так уж хороша, что ли? Хотите обидеть нас?
Говорить было бесполезно, уйти просто так – неловко, и Мансур достал деньги.
Обе женщины бурно запротестовали:
– Мы не нищенки, подаяний нам не надо!
Мансур, испугавшись, как бы те не затеяли скандал, схитрил:
– Да я же за пивом послать собирался.
– Так бы и сказал. Сколько бутылок купить, шесть?
– Да, да, шесть, – сказал Мансур, ещё добавляя денег.
Услышав о пиве, обе женщины повеселели. Особенно та, которая спала. Зевая и глотая слюни, она с нетерпением ждала, когда подруга принесёт его. Но вот и пиво подоспело. Мансур с Габдуллой пить отказались, и женщины снова раздосадовались:
– Больные, что ли? Да ерунда это! – заговорила та, что звалась Фатымой. – Вот