Врут все, но мне верят безоговорочно, потому что я делаю это настолько искусно, что и сама порой начинаю верить в то, что несу. Я виртуоз обмана и очень хорошо разбираюсь в людях, умею находить подход к каждому, буквально с первого взгляда определяя сильные стороны и болевые точки. Я вижу личность насквозь, вижу её с содранной кожей и оголёнными нервными окончаниями. Умение распознавать типы людей и действовать в соответствии с ними для меня жизненно важно. Также я прекрасно владею своими эмоциями, мимикой, жестами и тембром голоса – могу под столом воткнуть себе вилку в бедро и продолжить жизнерадостно болтать – это никак не помешает мне и даже темпа не снизит. Я всегда могу произвести нужное мне впечатление. Все видят меня такой, какой я хочу, чтобы меня видели. Моя сцена – сама жизнь, весь мир, и актриса я превосходная – это подтверждают мои гонорары.
Часто бывает так, что я повторно ворую уже украденное когда-то. Наверное, так я одним преступлением отменяю действие другого – минус на минус. Особенно законопослушные граждане наверняка скажут, что наоборот – я возвожу преступление в степень, но тем самым лишь подкинут угля в топку моего самодовольства. Можете ругать мои плохие манеры, я не обижусь – они действительно оставляют желать лучшего. Иногда, сидя на веранде роскошного отеля с бокалом шампанского за пятьсот долларов, я и сама ужасно переживаю, что дурно воспитана.
Когда-то Антон, глядя в мои ещё наивные глаза, сказал, что нет абсолютно честных людей, а есть лишь те, у которых нет возможности украсть. В тот момент я почувствовала, что мне кинули вызов. Учитывая то обстоятельство, что меня всю жизнь остервенело пичкали красными таблетками, постепенно раскрывая мои глаза на реальный мир и даже не предлагая синих в качестве альтернативы, очередную красную таблетку, скормленную мне Антоном, я глотала уже с чувством обречённой необходимости. Когда-то я была чиста и невинна, как сама Беатриче, но времена меняются, неизменным остаётся лишь одно – выживает сильнейший (или умнейший), а в нашем беспокойном мире эволюционировать приходится со скоростью мутации вирусов.
Было время, когда я работала на обычной работе, точнее, пыталась работать. Это длилось недолго, и я не люблю об этом вспоминать. Иногда меня увольняли. За непослушание – да, в этом мне нет равных, но чаще я уходила сама. В обоих случаях причины были одинаковыми. Мужская часть коллектива мне проходу не давала, а женская начинала меня за это ненавидеть. Для прекрасной половины коллег я всегда была как бельмо на глазу, и они выживали меня как могли. Напрасно я пыталась быть милой, напрасно старалась подружиться – всё неминуемо заканчивалось тем, что напряжённая обстановка вынуждала меня менять место. Коллектив – это ещё полбеды, основная вина, конечно, лежала