– Зажжём камин? – предложил Рональд, поднимаясь и потирая ладони.
Мы пили кофе, на столе лежали сандвичи, но кусок не лез мне в горло. Я просто сидела перед остывающим стаканчиком, закрывшись рукой и закусив губу. Рональд тоже не притрагивался к еде. Выстукивал пальцами (длинные пальцы) незатейливую мелодию по бурой столешнице, сдувал парок со своего кофе.
– Сейчас бы водки выпить, да, Лиз? – он участливо вытянул шею.
– Ага. И стаканом закусить, – пробубнила я, поднимая на него глаза. – Что вы, американцы, о нас, русских, только не думаете…
Он спокойно улыбался, рассматривал меня.
– Тебе нужно поесть, – придвинул ко мне бутерброд.
– Тебе тоже, – ответным жестом я передвинула бутерброд к нему.
– Хорошо, но ты съешь это первой. И если с тобой ничего не случиться, я пойму, что еда безопасна.
Я хлопала глазами, Рональд ухмыльнулся:
– Помнишь, у Марка Твена был такой лорд-отведыватель?
– «Принц и нищий»? – с трудом припомнила я.
– Ну да. Обычно я не страдаю приступами чрезмерной щепетильности, но что поделать. Ты ведь любишь попадать в истории, и теперь у тебя новая должность. Будешь проверять, не отравлена ли моя еда.
Он по-птичьи наклонил голову с интересом уставился на меня. Всё-таки он очень милый, но…
– Мне не хочется есть, Рональд.
– Ну, значит, будем голодать вместе, – поник он.
– Это шантаж, мистер Шелтон, – сказала я строго, но лицо его было непроницаемым. Пришлось взять сандвич и начать медленно жевать. Вкуса я не ощущала совсем, будто во рту у меня находились опилки или солома. Рональд удовлетворённо кивнул и тоже принялся за еду.
– Знаешь, что я сейчас чувствую? – спросил он, добавив в голос вкрадчивости.
– Что? – у меня перед глазами встала сцена с поцелуем, и я судорожно повела лопатками.
Не хочу ничего обсуждать сейчас. Не до этого. И не до этого дурацкого бутерброда. Я отложила его в сторону.
– Острую нехватку камер, режиссёра и всей этой съёмочной толпы.
– Надо же…
– Нет, правда. Вот смотри…
Он замолчал, откусил от сандвича и поднёс его вплотную к моим губам. Бровью отдал приказ. По его глазам я поняла, что продолжения не будет, пока Мистер Суперзвезда не добьётся своего. С какой-то обречённостью, покорностью даже, я осознала, что окончательно и бесповоротно утратила инициативу в руководстве собственной жизнью. Как будто села в самолёт, и дальше от меня ничего не зависит.
– Декорации потрясающие, – продолжил он, после того как я откусила от его сандвича, – я в наручниках, похищенный, в лесной глуши, в каком-то сарае, ужинаю с прекрасной леди, эта лампа, эта печка, это всё, – он широким жестом