Надо было слышать, каким нежным и презрительным голосом было сказано это «у них», и видеть, как приподнялся на крыле носа профиль.
Есть телефон, но вопрос – откуда удобнее позвонить и нужно ли именно сегодня. Вариантов не было: нужно ехать ночевать к родителям. Телефон в дедовой квартире был отключен за неуплату, то есть – за мои разговоры с Ваней, Никитой и родителями. Домой не хотелось. Но мотив смягчающий: ищу приличную работу. Пока обдумывала вариант, жидкий чай был выпит, а из своей кладовки с компьютером выполз Эйнштейн. До темноты гуляли в парке с собакой. В десять вошла в вестибюль метро. Отец был рад встрече, мать заохала, стала расспрашивать про деда и разогрела ужин. Молилась под одеялом, почти стыдливо, намеренно не вылезая, чтобы не впасть в молитвослов. Вспомнила, что в дедовой квартире, на диване в кухне лежат недавно изданные «Иноческие уставы», вздохнула, увидев себя к подвигам неспособной, и заснула.
Проснулась по-деловому рано, в восемь. В девять набрала написанный аристократическим почерком номер. Соня ответила крупными бусами обтекаемого голоса с отличной дикцией. Услышав, что, как и от кого, взяла паузу, велела ждать. Потом, вероятно, спросив начальство, пригласила на переговоры, назвав день и час. Но ведь на переговоры нужно что-то приличное надеть.
Офисной одежды у меня и не предвиделось. Гардероб, конечно, был подобран вещь к вещи, но к офису этот стиль никак не относился. А нужен был именно офис. Вот задача, достойная амбиций: выбрать из гардероба, составленного из вещей определенного стиля, подходящую одежду в стиле противоположном. Тогда носили объемную и не очень толстую синтетику с довольно мелким принтом: белые букетики по черному или темно-синему полю. Из цветов преобладали красный и утомительно бирюзовый. Формы одежды показывали свои мягкие и весьма привлекательные углы, но они на меня не действовали. Блузы были пастельных цветов с грубым ришелье либо с кружевным бельем под блузой, чтобы белье было видно.
Ни офисной синтетики, ни летней вискозы у меня не было. Хотелось надеть джинсы из секонд-хенда с хлопковым свитером и заставить увидеть в них неуважение ко всей системе, крохотной деталью которой является компания, куда хочу устроиться. Но пока это слишком резкий жест. Надо все же попробовать себя в качестве ресепшн, хотя бы недолго. Теперь это народная работа. «Там, где мой народ, к несчастью, был».
Пара черных юбок, оставшихся после выпуска из учебного заведения, выглядели совсем по-детски. Рубашечки, две клетчатые подростковые, с мужской планкой, хорошо смотрелись на Арбате, но в офисе их не поняли бы. Выбрала серый костюм, вроде школьного, сшитый некогда мамой, и в нем приехала в офис. Костюм представлял собою каменно-серого цвета, без оттенка в бежевый или в черный, двойку из жилета и юбки. По ткани было видно, что это дорогая, цельно-натуральная шерсть, хотя и не новая. Следы времени и стирки были минимальными. Жилет был сшит