Письма. Святитель Василий Великий

и что занимаю у них место отца по тому сану, в который возвел меня Господь, но один у меня совоспитанник – это сын моей кормилицы, и прошу дом, в котором я воспитан, оставить в прежнем состоянии, чтобы благодетельное для всех прибытие твоего благонравия для этого человека не обратилось в повод к скорби. Но поелику и доселе еще питаюсь от этого дома, не имея своей собственности, довольствуясь же тем, что есть у любящих меня, то прошу пощадить дом, в котором я воспитывался, как бы для меня самого сберегая средства к пропитанию. И за это да удостоит тебя Бог вечного упокоения. Намерен же довести до сведения твоего благонравия как самую действительную правду, что большую часть рабов имеет пресвитер сей от меня, и они даны ему моими родителями в награду за мое воспитание; награда же эта – не совершенный дар, а только право пользоваться в продолжение жизни. Посему если касательно их будет что-нибудь обременительное, то можешь отослать их ко мне, и я другим уже путем буду подлежать даням и взысканиям сборщиков.

      38. К Григорию, брату

      Опасаясь, чтобы Григорий, подобно многим, не стал смешивать понятий «сущность» и «ипостась», объясняет различие сих понятий; потом доказывает, что в Троице одна сущность и три Ипостаси, в объяснение чего представляет подобие радуги. Наконец толкует, в каком смысле ап. Павел называет Сына образом Отчей ипостаси. (Писано в 369 или 370 г.)

      Поелику многие в таинственных догматах, не делая различия между сущностию вообще и понятием ипостасей, сбиваются на то же значение и думают, что нет различия сказать: «сущность» или «ипостась» (почему некоторым из употребляющих слова сии без разбора вздумалось утверждать, что как сущность одна, так и ипостась одна; и наоборот, признающие три ипостаси думают, что по сему исповеданию должно допустить и разделение сущностей на равное сему число), то по сей причине, чтобы и тебе не впасть во что-либо подобное, на память тебе вкратце составил я о сем слово. Итак, чтобы выразить в немногих словах, понятие упомянутых речений есть следующее.

      Одни наименования, употребляемые о предметах многих и численно различных, имеют некое общее значение; таково, например, имя «человек». Ибо произнесший слово сие, означив этим именованием общую природу, не определил сим речением одного какого-нибудь человека, собственно означаемого сим именованием, потому что Петр не больше есть человек, как и Андрей, и Иоанн, и Иаков. Поэтому общность означаемого, подобно простирающаяся на всех подводимых под то же именование, имеет нужду в подразделении, чрез которое познаем не человека вообще, но Петра или Иоанна.

      Другие же именования имеют значение частное, под которым разумеется не общность природы в означаемом, но очертание какого-либо предмета по отличительному его свойству, не имеющее ни малой общности с однородным ему предметом; таково, например, имя Павел или Тимофей. Ибо таковое речение нимало не относится к общему естеству, но изображает именами понятие о некоторых определенных предметах, отделив их от собирательного значения.

      Посему когда вдруг взяты