Маргарита, гордо выпрямившись, стояла перед изумленным бароном; ее прекрасные голубые глаза блестели мрачным огнем. Каждый мускул ее нежного тела напрягся, а лицо выражало крайнюю ненависть и презрение.
В эту минуту она собрала все свои силы, чтобы защитить себя. Маргарита не чувствовала боли под сердцем, она только сознавала, что все ее надежды рухнули, но твердо решила не поддаваться этому низкому человеку.
– Вас придется удалить, как сумасшедшую, если вы не угомонитесь, – проговорил камергер. – Замок его высочества – не место для нищих!
– Помогите! – раздался сдавленный крик, и послышалось падение тела.
Камергер поспешно вернулся в коридор. Убедившись одним взглядом, что никто не был свидетелем происшедшего, он запер за собой двери и как ни в чем не бывало возвратился к столу.
Улыбаясь, он стал чокаться с гостями принца Вольдемара, который клялся графине Понинской в своей горячей любви.
Внизу же, на ступенях, ошеломленная падением, лежала бедная, покинутая Маргарита.
XVIII. Бал
За несколько дней до событий, описанных в предыдущей главе, во дворце русского посла происходили приготовления к приему высоких гостей. Дворецкий и управляющий князя Долгорукого, исполняя приказание своего господина, старались, чтобы празднество было обставлено как можно богаче, так как король и весь двор приняли приглашение князя. Гордая княжна тоже желала в этот вечер видеть у себя царскую роскошь. У прекрасной, холодной Ольги была на то своя тайная причина. Если сам князь, принимая у себя короля, хотел только блестяще затмить своего государя, то все старания его дочери были направлены на то, чтобы ослепить графа Монте-Веро волшебной роскошью и превзойти его хотя бы блеском бриллиантов и канделябров. Она с нетерпением ждала назначенного вечера, желая показать графу Монте-Веро все свое превосходство над ним.
Камер-фрау княжны надела на нее выписанное из Парижа белое шелковое платье, затканное цветами, которое подчеркивало величественную фигуру юной княжны, Ее густые черные волосы длинными локонами ниспадали на ослепительно белую шею, на которой сверкало драгоценное колье, голову украшала бриллиантовая диадема – королева не могла быть одета богаче. Живую полураспустившуюся розу княжна сама приколола к груди и взяла в руки великолепный портбукет с душистыми цветами, на которых покачивалась искусно сделанная бриллиантовая бабочка.
Когда Ольга ступила в прекрасно декорированную залу, первые гости уже находились там.
Громадная зала была наполнена волшебным светом, который распространяли бесчисленные золотые канделябры, бра и люстры.
Зеркальные стены отражали этот магический свет. В одном углу залы находилась эстрада для капеллы, скрытая от взоров гостей белым шелковым занавесом, затканным золотом. По сторонам стояли темно-зеленые бархатные кресла,