Красавин задумался.
– Хорошо, не спорю… Но он один.
– Зиновьев, – вспомнил Жовнер. – А еще Бродского выслали… А до этого Вадимова, Кузнецова, Некрасова…
– Не слыхал, – недовольно произнес Красавин, – какие-нибудь злопыхатели…
– Бродский – поэт. За тунеядство судили, а потом выслали… Александр Зиновьев – философ… Его за то, что за границей книга вышла. «Зияющие высоты» называется. Про то, что коммунизм – утопия… Вадимов, Кузнецов и Некрасов – писатели…
– Я не согласен насчет коммунизма, – поводил вправо-влево пальцем Красавин, решив не уточнять, что те написали. – Коммунизм – это не утопия, это идеал общества. Просто, как любой идеал, его извратили… А Солженицын против культа Сталина, потому что пострадал… Но, согласись, Хрущев его в свое время хорошо поддержал?.. В «Новом мире» опубликовали… А ты знаешь, что Солженицын родом из-под Георгиевска? А в Черкесске в газете тоже диссидент работал, Максимов. Не слышал?
– О Максимове?.. Слышал. За границей живет, на «голосах» выступает… Но я не знал, что он раньше здесь жил, – искренне удивился Жовнер, не в силах до конца поверить, что известный диссидент мог когда-то жить в маленьком южном городке.
– К тому же в областной партийной газете работал… А что касается этого старца генсека, то он ненадолго, это очевидно, год-два, и будет новый генсек, а перемены все равно неизбежны. Это уже многие понимают…
…Обсудив общегосударственные проблемы и придя к единому мнению, что есть резон набраться терпения в ожидании лучших времен, перешли на редакционные дела, довольно быстро согласившись друг с другом, что требования ответственного секретаря не только не улучшают газету, но, наоборот, делают ее все более неинтересной, не молодежной, приближая к партийной. Отношение же к сотрудникам просто хамское, за что, по-хорошему, морду бы надо набить…
– В крайкоме комсомола о газете тоже сложилось мнение, что она перестает отражать жизнь молодежи, – сказал Красавин. – Но у Кантарова рука в крайкоме партии, там кое-кому нынешняя газета нравится. Да и Заворот его поддерживает.
– Мы-то ладно, выстоим, – оптимистично произнес Жовнер. – А вот пацанов он затюкал. Мой Смолин настроился увольняться…
– А я своих в обиду не даю.
– У тебя они повзрослее, сами огрызаются…
– Но тоже когда-то были как твой… – Красавин посерьезнел, окинул Сашку оценивающим взглядом. – Нам в редколлегии надо большинство иметь. Гаузов ни рыба ни мясо, но примкнет, когда увидит силу. Я с Березиным беседы веду, он пока колеблется. Еще бы штатного шахматиста перетянуть на нашу сторону…
Сашка не сразу понял, кого он имеет в виду. После мучительных размышлений (все-таки крепок коньяк) догадался.
– Кузьменко?
– Ну да, он… Тогда нас большинство будет. А их всего трое, семейка и редактор. Но Заворот, как только