– Итак претендент, в самом деле, снова среди нас! – воскликнул сэр Джервез, будто уже и прежде знал об этом.
– Не претендент, сэр Джервез, как я понял известие, – отвечал Вичекомб, – а его младший сын, принц Карл Эдуард, который гораздо более может обеспокоить государство. Известие это, сэр, несомненно, и я, думая, что оно должно быть весьма важным для командующего эскадрой, какая расположена ныне близ Вичекомба, не теряя ни минуты, поспешил сюда.
– Вы сделали прекрасно, молодой человек, и доказали, что благоразумие в лейтенанте так же полезно и достойно уважения, как и в адмирале. Ступайте же теперь и займите местечко подле одной из прекраснейших девушек Англии, где я надеюсь через несколько минут вас увидеть. Ведь это славная новость, Блюуатер! – продолжал он, когда Вичерли вышел.
– Да. Но она, я думаю, все та же или, по крайней мере, в большой связи с той, которую вы отослали с последними своими депешами к первому лорду. Она, сколько я заметил, вовсе не удивила вас.
– Почти нет. Ты знаешь, какие верные известия получали мы всегда от своего агента в Бордо; в последнее время он присылал мне такие важные сообщения о предпринимаемой экспедиции, что я решил подвинуть свою эскадру к северу, чтобы она при первой надобности могла оказать должную помощь.
– Слава Богу, до Шотландии довольно далеко, и мы навряд ли успеем достигнуть ее берегов прежде, чем все решится! Жаль, что мы не расспросили молодого человека, имеет ли принц с собой какие-нибудь морские силы. Не послать ли за ним, чтоб узнать об этом?
– Лучше, если ты, Блюуатер, останешься в этом деле посторонним. Я даю тебе обещание уведомлять тебя обо всем, что только сам услышу, и потому надеюсь, что этого будет для тебя вполне довольно.
После этого разговора наши адмиралы разошлись и через некоторое время снова возвратились к обществу, их ожидавшему. Полученное известие было так важно, что не могло быть легко принято, и потому каждый из наших ветеранов почти с четверть часа расхаживал по своей комнате, рассуждая о последствиях этого дела для государства и самого себя. Сэр Джервез уже был приготовлен несколько к подобному известию и потому был гораздо менее удивлен, чем его друг; несмотря на то, он считал это событие чрезвычайно важным и способным надолго расстроить благополучие всей нации и спокойствие семейств. В Англии было тогда, как и теперь, как вероятно и всегда будет, две партии: одна приверженная минувшему, со всеми его наследственными и законными правами, другая же ожидала выгод и почестей от всяких предстоящих переворотов.
Как сэр Джервез Окес, так и Блюуатер были уверены, что каждый из них действовал согласно основным своим правилам, между тем как их поступки были только следствием их преданности Домам: